И ПОШЛО, ПОЕХАЛО…

Какие только преступления он не совершал? По молодости в 16 лет подрался, в общественном месте, как в приговоре указано. Статья была такая – злостное хулиганство. Получил срок – сразу в колонию. Отбыл наказание, пришел, женился, ребенок родился – опять подрался, сел. Отсидел 4 года. Жена ждала. Дочка подросла. Освободился –  жена сына родила. Подрезал по пьянке мужичка одного на работе. Опять закрыли. Получил срок. Отсидел честно от звонка до звонка.

В исправившихся не значился. Жена ждала – верная! Опять ребеночка на свет произвела – третьего, с приходом мужа. Опять отправился срок отбывать за очередное пьяное буйство. Так жизнь и прошла. Последний раз в 42 года пришел -  и жена его же лет, а выглядела, как старуха древняя. Физическим трудом занималась на производстве, денег для семьи зарабатывала, троих детей поднимала, да мужа ждала – передачки регулярно передавала, на свидание ездила в колонию. Пришел, наконец. Теперь-то уж с возрастом, остепенился, наверное.

Рабочий он был по характеру и руки золотые – все мог своими руками смастерить. За то и ценили его на производстве. Работу быстро нашел. Да познакомился там с парнем одним, сошлись характерами, интересы общие появились. Вот как-то раз парень-то и пригласил его к себе в гости – женился недавно, квартиру получили с женой.

Сразу после работы и пошел он в гости к своему напарнику. Жена приветливая оказалась: и стол накрыла быстро, и все приготовила вкусно. Разомлели оба мужчины. Под такую закуску спиртного мало оказалось. Побежал хозяин в магазин за добавкой, еще бутылочку купить. Только за парнем дверь закрылась, наш гость сразу с комплиментами к хозяйке: и красивая, мол,  и умелая. Она улыбается на похвалу. А дальше произошло то, что произошло.

Улыбки хозяйки он принял, ясно дело, за кокетство и согласие немедленно вступить в интимные отношения, пока муж не пришел. Прижал он к себе жену нового приятеля, а та отталкивает: «Вы чего? Не надо! Я не хочу!» «Да че ты, че ты! Мы успеем, пока его нет!» «Я не хочу – не троньте меня. Я буду кричать!» Но ее слова только подзадорили насильника. Женщина пыталась выбежать на улицу, но он поймал ее около самой двери и больно, как бьют в мужской драке с размаху, ударил  кулаком в глаз. Глаз заплыл сразу, обзор сузился, в голове загудела. Второй удар по голове свалил ее с ног. «Молчи, убью!» Мужчина сорвал одежду с молодой, красивой женщины. Сделав свое дело, он привел себя в порядок  и вышел, не дожидаясь хозяина с покупкой.

Домой пришел, ничего жене не сказал, с детьми играть не стал – сразу спать завалился, хотя и пьяным не был. Жена на утро к нему с расспросами: «Опять чего натворил? Вижу ведь!»  «Все нормально» - ответил, да на работу ушел.

В моей квартире настойчиво звонит телефон – слышу сквозь сон, понимаю, что так настойчиво только из «дежурки» звонят. Значит опять – на происшествие. Глаза не разлипаются.  Только приехала с предыдущего происшествия,  только прилегла.

-Да, да, я вас слушаю?

-Это дежурный ГОВД старший лейтенант... Там машина за вами пошла, выходите, изнасилование.

-Преступник задержан?

-Нет. Но лицо известно. Задержание на утро запланировано. Да Вам там надо разобраться – они вместе выпивали, может и ничего нет.

Потерпевшая ожидала в коридоре ГОВД перед дежурной частью. Вокруг левого глаза – огромная гематома, вместо глаза – щелочка.  С нею  муж – молодой, красивый парень с растерянным и виноватым выражением лица.

-Заявление будете подавать?

-Конечно. За тем и пришла. И потом я его боюсь – он мне угрожал, что убьет.

-На теле повреждения имеются?

-Да, есть и на теле. Бил он меня, угрожал убийством. Боюсь я его, – повторила женщина.

Все, что необходимо в таких случаях: заявление, медицинское освидетельствование, допрос, осмотр места происшествия, изъятие вещественных доказательств, -  к утру уже было выполнено. В 10 часов утра  привезли насильника: маленький, сухонький, личико с кулачок…

-Судимый?

-Да.

-Сколько раз? По каким статьям?

-206, 108 – два раза, 103. (Сноска с разъяснением – см после текста).

-Всё?

-Всё.

-А сейчас почему 117? Переквалифицировался?

-Я ничего не совершал. Выпил и домой пошел. У жены спросите – дома ночевал. Ничего не знаю. С утра вот на работу пришел, а меня сразу к вам доставили. За что?

-После очной ставки на все вопросы отвечу. Значит, ничего не совершали и задерживать не за что? Будете давать показания? В вашем положении выбора нет – судимостей много, свидетелей тоже. От показаний и срок зависит.

-Ага, раз судимый – всех собак на меня вешать! Дома я спал – жена подтвердит. Вызовите ее. Ничего не совершал, нигде не был.

-Вызовем и жену.

-Вызовите, вызовите! Услышите!

Жену не приглашали – сама пришла, когда муж с работы не вернулся. Измученная физическим трудом  худенькая, двужильная русская женщина, с мольбой и надеждой заглянула мне в глаза: «Неужели опять что-то совершил? Неужели опять – колония? Я больше не вытерплю!» - будто говорил ее взгляд.

-Моя фамилия Топоркова. Меня дежурный послал к вам, сказал, что вы все знаете про моего мужа. Он хороший, руки у него – золотые. Дети у нас, трое. Я его все жду-жду из колонии. А сегодня он дома ночевал.

-Вашего мужа подозревают в совершении изнасилования.

-Да, что Вы? Не может быть! Нет! Он не мог совершить изнасилования. Ну, побить кого-нибудь – это да. А изнасилование – нет. Я всегда при нем. У нас все хорошо. Дети. Я и в колонию к нему ездила. Люблю я его. Он  - хороший, внимательный, добрый ко мне.

-Ну, давайте я составлю протокол, и вы мне его охарактеризуете. Все расскажите, какой он с вами, с детьми, со своими родителями, почему преступления совершает… Может ему экспертизу надо психиатрическую провести?

-Надо, надо провести. Я удивлена, как он мог от меня пойти куда-то. Он же любит меня. Я его всегда ждала – он мне письма добрые писал. Он детей любит. И дети у нас послушные – в школе хорошо учатся и мне во всем помогают.

Прошло десять дней и вновь передо мной в следственном кабинете ИВС сидит этот хлюпик, который столь любим своей женой и детьми. Проводится следственное действие с адвокатом – предъявление обвинения.

-Слушайте, вы подождите мне оглашать ваше постановление. У меня предложение: я возьму любое преступление на себя. Есть ли у вас какое-нибудь тяжкое убийство по 102 – не раскрытое, скажите, где и  кого убили. Я пойду за это преступление. Любое убийство возьму – не вешайте 117. Не пойду я в колонию с этой статьей. Не пойду! Себя убью. Умру – не пойду. Постановление подписывать не буду. Показания не дам. И вообще, я вот уже себе сделал, видите что? Вот смотрите.

И он поднял вверх правую руку. Мизинец у основания был перетянут обыкновенными  нитками, и выше нитки палец имел темно багровый, почти черный, цвет. Я сняла телефонную трубку. Дежурный ответил сразу.

-Разыщите мне эксперта, да, судебно-медицинского. И срочно в ИВС. Я жду.

-Не надо мне помощи медицинской, не надо, я умереть хочу. Я не буду жить! Не буду! Я не пойду с этой статьей в колонию, не пойду. Если сейчас спасете меня от заражения крови – я  еще что-нибудь придумаю.

-Кто тут шумит? Что у вас такое случилось? -  в кабинет зашел судебно-медицинский эксперт.

-Да вот палец у нас, мизинец надо посмотреть, что с ним делать? Нитку убирать или нет? Покажите доктору палец.

-Не буду я ничего показывать, все у меня нормально, Не надо мне никакой помощи.

-Руки, руки на стол! Что следователь сказал! – грубо продиктовал свою волю конвойный.

Подчинившись силе, мужичишка протянул руку доктору в белом халате. Тот внимательно осмотрел палец и всю руку.

-Так, надо в хирургию. Палец-то ему удалят. Уже гангрена началась. Может быть и заражение крови. В больницу необходимо немедленно доставить.

Ну, что ж, в больницу, так в больницу. Поехали.

После операции дня через два его опять поместили в камеру ИВС. Мы с ним оформили необходимые следственные документы – от показаний он отказался, о чем написал сам в протоколе забинтованной рукой без крайнего пальца. И он пошел на этап в СИЗО. Через несколько дней из СИЗО позвонили:

-Попал в больницу ваш подследственный.

-А что с ним? Осложнения после ампутации пальца?

-Нет, там все нормально, зажило. Прут он себе в грудь вогнал.

-Как это?

-Выпилил прут из решетки на окне, заточил один конец, приставил к стене другим концом, а на острый конец уперся грудью и медленно стал вводить это прут себе в сердце. Коридорный заметил, вовремя в больницу доставили. Уже операцию сделали на сердце. Он повредил себе сердечную сумку, сердце не успел пробить - остановили.

-Сколько будет в больнице?

-Врачи сказали, с неделю.

Поехала к нему в СИЗО через две недели – с делом ознакомить, следствие закончилось. Привели его в следственный кабинет бледного, исхудавшего еще больше, в чем только душа держится.

-Ну, что ж ты с собой делаешь? Зачем?

-Не пойду в колонию по 117. Не пойду. Любая статья – не эта.

-Но ты же сам виноват, зачем совершил такие действия? Почему вообще так поступил?

-Да выпил, думал, она «шалашовка». На вид мне показалось, что она такая – легкого поведения. А как ударил – уже не мог остановиться. Пошло –поехало! Дурак я! Жена меня ждала, детей одна растила – такие дети у меня хорошие!

Так и закончилось это следствие. Дело в суд передали. А операция вторая неудачно у него прошла, в тюремной больнице по удалению прута из груди. Загнила грудина. Вновь положили его в больницу. Вновь операция. Удалили два ребра – как раз напротив сердца. Так и сел он на скамью подсудимых без двух ребер. Сердце от внешнего мира отделяла рубашка да кожа. Вот и трепыхалось его сердце под рубашкой, когда он  на скамье подсудимых в суде сидел. «Клеток» тогда в судах не было, как сейчас, с решетками. Подсудимые просто сидели  в первом ряду в общем зале. Залы были просторные, всех, желающих в суде присутствовать, вмещали, стулья рядами стояли. Так он и сидел на своей скамье.

А сзади на последнем ряду – где сказали, сидела тихо и скромно  его жена, верно ожидавшая его всю свою жизнь.

1983г.                                                                   Г.А. Пысина

(Разъяснение: в 1983 году действовал УК РСФСР, 1961г., в котором ст.206 УК – хулиганство, ст. 108 УК  -  причинение тяжкого вреда здоровью, ст. 103 УК – умышленное убийство (без отягчающих обстоятельств, ст.117 УК – изнасилование.)