ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ПЛЕМЕНИ БЕСКОРЫСТНЫХ

Действительно, с момента, когда соизволением государя императора Александра Третьего в Дальней России было учреждено самостоятельное в административном отношении Приамурское генерал-губернаторство, на посту высшего начальника края  в 1884  – 1917 годах побывало восемь сановников. И ни один из них не запятнал себя мздоимством, коррупционными мероприятиями. Каждый по мере отпущенных ему сил, в полном согласии с внутренними убежденьями своими радел.....

о пользе вверенных провинций, благосостоянии обывателей, на полную катушку трудился на ниве просвещения, устроения промышленности, хлебопашества, заселения и обороны  далекой окраины.

Шталмейстер Николай Львович Гондатти, единственный из приамурских генерал-губернаторов  не имеющий военного чина, был восьмым и последним в этом незаурядном списке. Его служение Дальней России и Империи прервала, как выстрел охотника – на самом взлете, февральская  так называемая «бескровная» революция. Обуреваемые духом свободы, разнузданно-либеральствующие демократы первым делом посадили в каталажку просвещенного генерал-губернатора, возвращавшегося из Владивостока после служебной поездки не придавшего должного значения разрушительному размаху, который приняли последствия петроградского  голодного бунта, - под крепкий замок. Логика простая: царский наместник, сатрап высокого ранга должен сидеть в тюрьме.

В расчет не брались ни заслуги Николая Львовича на поприще науки, ни его великий вклад в дальнейшее обустройство территорий, начальствовать над которыми Гондатти поставил  царь Николай Второй, только что низвергнутый с престола.

 Приамурские генерал-губернаторы оставили значимый след своего пребывания на высшем административном посту на Дальнем Востоке. Все они проводили активную пограничную политику, резонно полагая, что вновь обретенный край только тогда прочно вольется в состав Империи, коль скоро порубежные с Китаем земли будут плотно заселены активным, самодеятельным и экономически самодостаточным населением. И барон Корф, первый генерал-губернатор, и все последующие за ним начальники края носили казачий мундир, будучи наказными атаманами казачьих войск (Забайкальского, Амурского, Уссурийского), учреждаемых при их активном, деятельном участии

Гондатти не был исключением на этой стезе. Если кратко перечислить заслуги высших приамурских администраторов, то с именем каждого из них будет что сказать в добрую и благодарную память.

 Барон Андрей Николаевич Корф,  например, ввел в обычай собирать под генерал-губернаторским крылом регулярные съезды «сведущих людей», надолго предвосхитив в этом плане нынешнюю практику созыва общественной палаты, как совещательного органа при учреждениях законодательной и исполнительной власти. Генерал-губернатор Корф заложил первый камень в фундамент железнодорожного вокзала во Владивостоке, который ныне является памятником архитектуры и культуры, и вбил первый костыль в первую шпалу первого звена Уссурийской железной дороги – первой очереди Транссиба, начавшегося строительством в те годы

 Преемником Корфа стал начальник штаба Московского военного округа Семен Михайлович Духовской  Он завершил дело, начатое предшественником, построив Владивостокский вокзал, пустив в постоянную  эксплуатацию Уссурийскую ветку Транссиба. При Духовском по Амуру и Уссури стали курсировать военные корабли казачьей флотилии, охраняя государственную границу. Впоследствии уже при генерал-губернаторе Унтербергере на пограничных реках в 1908 году вступила в боевой строй Амурская военная флотилия.

Духовской, покидая Дальний Восток, оставил свой пост генералу от инфантерии  Гродекову. Хабаровчанам очень симпатичен этот человек. Стараниями Николая Ивановича в столице генерал-губернаторства в 1901 году был открыт опекушинский памятник графу Муравьеву-Амурскому, воздвигнутый на средства, собранные по народной подписке. Гродеков положил начало, используя собственные средства и подарив личные коллекции, историко-краеведческому музею, который ныне носит его имя.

Генерал-губернатор вошел в историю, как политический деятель, сумевший во время восстания ихетуаней отстоять интересы России в соседней Маньчжурии, где началось строительство Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железнодорожных магистралей. Гродеков восстановил непрерывность государственной границы в Амурской области в пределах Зазейской равнины, где до него на землях, находившихся под сенью российского императорского орла, продолжали жить подданные цинского императора, не подлежащие российской юрисдикции. Чем не замедлили воспользоваться ихетуани, установившие на левом берегу Зеи батареи крупповских пушек и обстреливающие Благовещенск через реку прямой наводкой.

После подавления боксерского восстания Гродеков закрыл границу в Зазейском крае, поселив на берегах Амура казаков и установив порядок, по которому все мигранты -  граждане Срединного государства подчинялись только российским правовым установлениям. Это правило существовало вплоть до революционной смуты начала двадцатых годов. Гродеков преобразовал военизированную охрану строящейся КВЖД в особый Заамурский пограничный округ.Впоследствии пограничники-дальневосточники в годы русско-японской войны стали первыми георгиевскими кавалерами в Отдельном корпусе пограничной стражи России.

После Гродекова генерал-губернаторский пост в Приамурье занимали последовательно генералы Д.И. Суботич, Н.П. Линевич, Р.А. Хрещатицкий, о которых нам нечего сказать ни под знаком минус, ни под знаком плюс, ибо сроки их начальствования оставались до мизерности короткими. Просто не успели развернуться.

Другое дело – Павел Федорович Унтербергер, главный военный и гражданский строитель на нашем Дальнем Востоке. Он начал исправлять ошибку графа С.Ю. Витте, устремившего экономическую экспансию России в Маньчжурию, начавшего там строительство важнейшего элемента инфраструктуры – железных дорог, оставив втуне свои коренные дальневосточные территории. Унтербергер настоял перед государем и правительством на том, что необходимо срочным порядком начать строительство Амурской ветки Транссиба, соединяющей Хабаровск с Забайкальем. Пока не поздно. Иначе, вполне возможно, потеряем и Приморье, и Приамурье.

Унтербергер, как уже говорилось выше, значительно укрепил обороноспособность Дальнего Востока, сформировав Амурскую военную флотилию.

Николай Львович Гондатти принял дела от Унтербергера в 1911 году. Не имея гражданских и военных чинов генеральского ранга, он, однако, прошел суровую административную школу на посту главного начальника Анадырского округа.  Чукотке, тогда совершенно дикой, лишенной каких-либо благ цивилизации и связанных с ними комфортных удобств, Гондатти отдал долгие четыре года. Проявил себя талантливым администратором, умеющим ладить с туземцами.  Но главная заслуга Николая Львовича – обширные естественно-географические, антропологические и этнографические исследования чукотского края.

После Чукотки Гондатти служит в Хабаровске при генерал-губернаторстве чиновником для особых поручений. Его ценили за рвение, усердную исполнительность, четкость в работе и Гродеков, и Унтербергер. Не человек, а отлично налаженная, добротно заправленная и безупречно смазанная машина – таковы отзывы о Гондатти его сослуживцев. В сих словах - не без доли иронии, конечно, Гондатти, безусловно, не был машиною без души и без живой крови. Он просто отдавал делу все фибры своей натуры, весь жар горячего сердца, умея скрывать эмоции, наплывы настроения.

Шестнадцать лет прослужив на Дальнем Востоке, он знал обстановку, складывающуюся здесь, оперативно реагировал, как говорят сегодня, на всякого рода вызовы, неизбежные в нашем мире, далеком от совершенства. В условиях начавшейся  германской войны Гондатти сумел завершить строительство Амурской магистрали и по сути дела спас Дальний Восток от нависающей угрозы быть отторгнутым от России в силу неблагоприятно складывающихся обстоятельств. Таких поворотов судьбы в самом ближайшем будущем предстояло пережить немало.

Война началась. Мобилизация  мела под гребенку всех мужиков, здоровых и достаточных, способных держать ружье в руках. А на Амуре под Хабаровском - в разгаре кессонные работы на строительстве железнодорожного моста. Бог знает, удалось бы когда-нибудь достроить мост, ежели не настойчивость и административная смелость генерал-губернатора  шталмейстера Н.Л. Гондатти, категорически не соглашавшегося  отпустить на фронт рабочих, занятых строительством амурского железнодорожного моста.   Генерал-губернатор остался верен себе. Мост построил. 1 октября 1916 года при торжественном стечении войск и публики, под музыку  национального гимна «Боже! Царя храни!» мостовой переход через Амур, первый и долгое время единственный, был открыт.

Николай Львович не служил в армии. Никогда не был «вашим превосходительством». Придворный чин  «шталмейстер»  пожалован ему в обход табели о рангах, минуя тайного, статского и действительного статского советников. Ибо не приличествовало генерал-губернатору ходить вообще  без чина. А «шталмейстер» в буквальном переводе значит «начальник конюшни».

Именем Гондатти, строителя дороги, назвали станцию на Амурской магистрали. Как говорится, по «просьбе благодарных трудящихся». Генерал-губернатор был скромным человеком. Не сразу согласился. Уговорили. Теперь здесь стоит станция Шимановская. Названная так по имени польского социал-демократа Шимановского, который к дороге  не имел никакого отношения и был скорее разрушителем, нежели строителем… Арестованный «февралистами», разжалованный   во всех чинах и должностях, Николай Львович Гондатти впоследствии был выслан в Маньчжурию. Под покровительство начальника КВЖД генерала Хорвата.

Здесь он и жил долгие годы.  Советские войска, занявшие Маньчжурию в сорок пятом, застали его глубоким стариком. Большевики, которых боялся Гондатти, пальцем  не тронули почтенного старца.

Он умер в своей постели в 1946 году.

Корякин Евгений Федорович, майор погранвойск в отставке, лауреат премии имени Ю.М. Лермонтова, член СВГБ по ДВ региону