Фрегат «Паллада» в бухте Советской Гавани хотели поднять японцы

В наше время проект подъема фрегата оценили в 29,2 млрд рублей

Летом 1935 г. во Владивосток из Татарского пролива пришел пароход «Тобольск», в трюмах которого находятся части знаменитого воспетого Гончаровым фрегата «Паллада» (затоплен в Константиновской/Постовой бухте в 1856 году. - Ред.).

Неизвестно еще, что везет «Тобольск», тем не менее любая частица с потопленного фрегата имеет исключительный исторический интерес.

Подъем «Паллады» начался весной. С начала мая в Советской бухте группа дальневосточных водолазов и главное управление краснознаменного Эпрона* ужо получило подробный материал обследования.

Фрегат, пролежавший на дне моря восемьдесят одни год сохранил свою форму, хотя все же обветшал, оброс ракушками и морскими растениями.

Поднять корабль целиком оказалось невозможным. Между тем, убрать фрегат со дна Советский бухты было необходимо как можно скорей. Кроме исторического значения, какое имеет подъем старинного корабля, эпроновцы руководствуются интересами судоходства. Лежащая на дне бухты «Паллада» мешала плавающим пароходам.

Дальневосточный отряд Эпрона решил поднять фрегат по частям, и водолазы, опускаясь на дно, разбирают палубу и остов «Паллада».

Наиболее сохранившиеся части будут отправляться со дна на поверхность при помощи небольших резиновых понтонов. Эти «подводные воздушные шары», раздуваясь, потянут за собой шпангоуты, богатую медную обшивку корабля и замечательные его украшения.

Много сюрпризов встретят водолазы в помещениях векового фрегата. В частности, работу советских подводников сильно затрудняет осьминоги. Головоногие чудовища нашли себе спокойный приют под старым кораблем. Опускаясь на дно, водолазы предварительно устраивают взрывы. Пугаясь грохота, отвратительные хищники уползают прочь.

К осени фрегат будет поднят. Итак, спустя восемьдесят лет, наконец, раскрыта тайна гибели «Паллады».

С момента потопления фрегата царское правительство ни разу не задумывалось над вопросом - возможно ли спасение корабля. Дальневосточные соседи - японцы - пристально следили за событиями в Императорской бухте (так называлась до революции Советская бухта). Недавно удалось обнаружить любопытный документ, рассказывающий о том, какие серьезные намерения имели японцы насчет фрегата «Паллада».

В конце 1912 года японцы хотели извлечь из воды прославленный российский военный корабль. В Японии организовалась компания по подъему фрегата во главе с морским чиновником Кудо, который в то время занимал пост начальника конторы по морским делам в городе Отару, на острове Хоккайдо.

Японское правительство охотно согласилось на предложение Кудо, и компания обратилась к российскому послу в Японии за разрешением.

Царский посол изъявил согласие, но поставил одно важное условие, если на поднятом судне окажутся важные для истории российского флота вещи, то они должны быть переданы в распоряжение правительства России. Кудо с готовностью согласился и отправил свою экспедицию.

В течение долгого времени водолазы шныряли по Татарскому проливу. Глава компании Кудо опубликовал следующее сообщение, доказывающее, что его водолазы нашли фрегат.

Кудо заявил: «По словам водолазов, опускавшихся на морское дно и осматривающих затонувшее судно, остов судна испорчен незначительно, с палубы же сняты, или может быть, смыты многие части, но зато внутренность фрегата осталась в полной неприкосновенности, нетронутой. Я не ожидаю, что поднятое старинное судно принесет мне большую прибыль. Должен заметить, что взявшись за поднятие этого старинного судна, я руководствовался не одними только материальными выгодами. Нет, в моих планах было и нечто другое. Я уверен в том, что моя затея принесет некоторую пользу нашему судостроению и, кроме того, даст Японии ценный памятник старинного военного судостроения».

Не остается никакого сомнения, что в планах японской экспедиции, помимо подъема фрегата, «было и нечто другое», ибо Кудо так и не поднял «Палладу». Она осталась на дне.

В 1934 году советские подводники обнаружили фрегат,  и теперь в два месяца корабль по частям должны были перевезти во Владивосток.

Историческая справка о фрегате «Паллада»

В журнале «Морской сборник» за 1856 год, №1, в статье о плавании фрегата «Паллада» в 1852-1854 гг. сказано, что «фрегат 22 мая 1854 года достиг бухты, назначенной адмиралом Путятиным для его зимовки».

В ст. В. К. Истомина «Адмирал И. С. Унковский - рассказы из его жизни» в журнале «Русский архив» за 1887 г., Т.2, стр. 118-120 говорится:

«Отслужившую «Палладу» решено было затопить, дабы она не попалась как-нибудь в руки неприятеля, и командира и команду сухим путем отпустить. Старую «Палладу» сначала думали затопить на Амуре, но за мелководьем это оказалось невозможным. Тогда ее ввели в Императорскую гавань, разоружили и затопили».

Так, по словам И. А. Гончарова, «Паллада» и кончила свое существование в этой бухте. «От нее оставалось одно днище, которое вероятно пригодилось нашим людям, содержащим там пост». ...Добавлю от себя, пишет дальше Истомин, что бывший командир клипера «Наездник» Л. К. Кологерас, в 1883 году вернувшийся из кругосветного плавания в моем присутствии рассказывал И. С. Унковскому, что он еще видел это днище, но посетивший в 1886 году порта Дальнего Востока управляющий морским министерством И. А. Шестаков уже не нашел следов некогда воспетой Гончаровым «Паллады».

Пушки с «Паллады» были перевезены на берег и послужили для устройства береговых батарей. Все это происходило в сентябре 1854 года».

«Уральский следопыт», №7, окт. 1935.

Фрагмент ст. «Путешествия «Уральского следопыта» по СССР».

Подготовил Константин Пронякин.

*Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) - государственная организация в СССР, занимавшаяся подъемом судов и подводных лодок. Основана в 1923 году (приказом по ГПУ от 2.11.1923 г. № 463 опытная глубоководная партия была преобразована в ЭПРОН с подчинением общему отделу ГПУ; экспедиции присваивается ранг пограничной флотилии), в 1932 году - создана Отдельная дальневосточная партия - начальник Ф.М. Бауман, в дальнейшем преобразованная в Тихоокеанскую экспедицию с базированием во Владивостоке, а в 1942-м - преобразована в Аварийно-спасательную службу ВМФ СССР. Отдельная Дальневосточная партия ЭПРОН осуществила сложный подъем парохода «Сишан» (водоизмещение 1200 т), ледокола «Богатырь», спасла транспорт «Сталинград» (водоизмещение 3500 т).

*    *    *

«Дуб очень тверд, а чугун - как сыр»

Местные жители Ванинского и Советско-Гаванского районов скептически отнеслись к идее поднятия и музеефикации затопленного царского фрегата «Паллада». Между тем, эта идея значилась в качестве одного из проектов, который сможет увеличить туристский потенциал региона в подпрограмме №11 «Развитие туризма на Дальнем Востоке»*, входящей в госпрограмму «Социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона».

Житель из п. Ванино Виктор Киселёв пишет, что все о фрегате «Паллада» известно!

По его словам, «остов погребен в шлаке и иле. Мореный дуб изъеден червем. Фрегат разграблен. Надстройку и борта спилили водолазы. На сувениры! На мебель. На камбузные шкафчики адмиралу. Все, поднятое на поверхность, начинало интенсивно разрушаться в руках».

- У меня был фрагмент борта «Паллады» в виде соединения двух плах мореного дуба на кованном гвозде размером с железнодорожный костыль, - говорит Виктор Киселёв. - Все рассыпалось в прах буквально на глазах, хотя содержалось дома, в шкафу. В 80-х все лето остатки «Паллады» с помпой исследовали члены специально созданной экспедиции от «Комсомольской правды». Со дна были подняты многочисленные артефакты, на которые бегали смотреть. Но к тому уже времени, собственно, подымать было нечего. Остов «Паллады» засосало в ил, завалило шлаком и бутылками - свидетелями нашего времени...

Так же известно, что на дно Константиновской бухты (ныне Постовая) Советской Гавани, где и был затоплен в 1856 году фрегат «Паллада» несколько раз спускались водолазы: в 1913 и 1914 годах, а затем в 1932 году, когда фрегат даже хотели поднять. Однако уже тогда «Паллада» была настолько сильно разрушена, что сделать это оказалось невозможно. В 1947 году были подняты части обшивки фрегата и два чугунных клюза. А в 1956 году водолазы извлекли на поверхность якорь «Паллады», который был установлен на острове Русский. А 23 октября 1956 году в бухте Постовой был открыт памятник-колонна, увенчанная копией фрегата величиной в 1 метр.

А вот что написано в очерке «Быль о легендарном фрегате» Александра Рогова, опубликованного в научно-художественном географическом сборнике «На суше и на море» за 1985 год.

«...На глубине 22 метров начинаю различать очертания темного предмета. Подплываю к нему и убеждаюсь, что это обросшие водорослями и заселенные актиниями шпангоуты, - «Паллада» найдена. Но не таким рисовался в моем воображении корабль, перед глазами глыба, в которой едва угадываются обводы судна, оно лежит на откосе, зарывшись левым бортом в его крутую стенку.

При первом и беглом осмотре корпуса фрегата я убеждаюсь, что проникнуть внутрь его не удастся, так как палуба сильно захламлена и разрушена, а иллюминаторы заросли или забиты илом. Придется осмотреть корабль снаружи. Мне вспоминаются отчеты водолазов, работавших здесь в 1887, 1914, 1936 и 1940 годах, есть там и такие фразы: «Дуб очень тверд, а чугун - как сыр», - а вот латунные и медные детали, по их мнению, сохранились намного лучше.

Водолазные обследования фрегата были многообещающими, в 1940 году, например, решили извлечь «Палладу» с морского дна как музейную и историческую ценность. Но снова, как и почти 100 лет назад, война вмешалась в судьбу овеянного легендами корабля. Остался он лежать на дне залива, к величайшему огорчению тех, кто знал о его непростой судьбе, мечтал видеть судно на сухопутном памятном приколе - пьедестале.

Всплываю на поверхность и приглашаю последовать за собой товарищей, объясняю: фрегат найден, нам повезло в первом же погружении.

Плаваем у правого борта, кормовая часть судна высотой около 5 м вся в зарослях и морских животных. Морские обитатели заселили не только наружные поверхности, но и внутри видно их присутствие. Через иллюминаторы и полусгнившие бойницы проплывают рыбки, видны моллюски, вот перед маской зашевелились острия - это краб, выставив клешни, пятится в щель между шпангоутами. Вокруг много морских звезд и актиний, последние в полутьме глубины кажутся бледно-зелеными и прозрачными, наши фонарики робкими лучиками высвечивают яркие пятна на заснувшем борте корабля. Вот актиния, она из зеленоватой под волшебным лучом фонаря становится оранжевой, а кусок медной обшивки начинает играть всеми цветами радуги - на нем и рачьи домики балянусов, и яркие мшанки, и запутанные лабиринты домиков-тоннелей морских червей. Замечаю, что поверхность медной обшивки там, где она свободна от обрастаний, почти не разрушена, да и за тридцать лет после визита водолазов, наверное, ничего здесь не изменилось. Пытаемся отломить лист обшивки, но он вместе со шпангоутом обрывается вниз, поднимая клубы мути.

Плыву к корме и хочу отыскать памятную по запискам Гончарова его каюту. Палуба проломлена в нескольких местах, в одно из погружений водолаз, пробираясь по ней в своих громоздких и тяжелых доспехах, провалился вниз головой, и его с трудом спасли. Наш десант на «Палладу» легководолазный, и мы свободно плаваем вокруг торчащих полусгнивших бревен и металлических листов.

По описанию помню, что на корме перед каютой была часть палубы - шканцы и вблизи стояла грот-мачта - это бревно «фут во сто длины и до 80 пуд весом», но ни этой ни другой мачт нет, наверное, и их, как и весь такелаж и снасти, сняли перед затоплением судна. Каюта Гончарова была маленькая, всего два на три метра, имела окно, через которое писатель видел море, а ее потолком служила кормовая часть верхней палубы - ют. Это хорошие ориентиры, и мне удается отыскать возвышение с двумя горизонтальными площадками, которыми могут быть и ют и шканцы. Переплываю через борт и ищу проем - окно каюты, здесь на борту есть темные глазницы, но та ли это находка? Хочется верить, что та.

Мои товарищи жестами приглашают плыть в сторону носовой части судна. Плывем вместе, длина фрегата более 50 метров, а ширина палубы - метров 15, и если плыть у верхней кромки одного из бортов, то противоположного борта и не видно в дымке глубины.

Вот и бушприт, он обломан, но стремительность судна прослеживается по его форме, венчающей могучий брус форштйвня. Очертания носовой части корабля более отчетливы, видны клюзы - люки, сквозь которые травили и выбирали якорные канаты. Подплываю к одному из них и, памятуя отчет водолазов, без труда отламываю кусок чугунного обрамления. Пласт чугуна рассыпается в перчатках, и я невольно сравниваю его с сыром, хотя сыр может быть и прочнее.

Холод дает себя знать, и я, как что-то хорошо знакомое, но забытое сквозь сознание, ставшее будто заторможенным и работающим на малых оборотах, вспоминаю: а ведь корма-то была разрушена взрывом, вот поэтому я и не нашел каюты Гончарова.

Показываю на клюзы и приглашаю напарника вниз на площадку дна, где могут сохраниться якоря «Паллады». Пытаемся отыскать следы якорных канатов и сами якоря, плавая под форштевнем. На фрегате были адмиралтейские якоря - махины в два метра размером, отлитые из чугуна. Ищем следы канатов, для нас это путеводная нить, которая может привести к находке. Гончаров так описывал якорный канат: «... канат - это цепь по-морскому, держит якорь в 150 пуд».

Вблизи судна ничего похожего нет, отплываем от берега немного мористее и находим на склоне извилистый валик, который выступает из отложений ила. Мне он и формой и размером напоминает хобот слона. Путеуказующий бугорок то исчезает, то появляется вновь на уходящем вглубь откосе. Наш глубиномер показывает предельное значение, но плывем еще немного, и перед нами бугор ила, под которым может быть скрыт и якорь. Показываю товарищу фотобокс и отдаю его, а сам начинаю разгребать слой ила. У моего гидрокостюма есть перчатки, а напарник в более легком одеянии, и он может поранить руки о металл, хотя чугун и «мягче сыра». Вокруг поднимаются облака мути, которые заволакивают и меня и раскопки, но очень хочется завершить погружение находкой. Наконец в подводном раскопе нащупываю продолговатый предмет, он похож на веретено якоря. Поверхность находки шероховатая, и похоже, что это металл. Перебирая пальцами ил и кусочки твердых включений в нем, ищу шток якоря - деревянную поперечину, вставляемую в один из концов веретена. На другом конце якоря должны быть лапы с перьями, но их не раскопать - они наверняка глубоко зарылись в грунт. Вот и обломки штока - сомнений нет, мы нашли якорь и можем предположить, что он с «Паллады».

Якорь нам не поднять, но мы стараемся запомнить место, а вдруг еще пригодится. Поглядывая по сторонам, всплываем на уровень палубы. Прощальный взгляд на корабль - как сильно отличается он от той копии, которую видел я в музее. Там модель «Паллады» изображает судно при полном парусном вооружении, все блестит и сверкает на палубе, а здесь сквозь сумрак видны нам лишь участки корпуса и отдельные его детали, которые и не сразу угадаешь. Нужно богатое воображение, чтобы мысленный образ совпал с действительным. Мы фотографировали при погружении «Палладу», но вспышка от моей самодельной лампы освещала лишь ограниченные участки корпуса судна и парящих над ним моих товарищей.

Итак, мы всплываем. ...Прощаясь с кораблем, захватили мы с собой на поверхность лист медной обшивки, кусок шпангоута и два медных кованых гвоздя. Теперь цветной металл обсох, и зелень стала ярче, а морские животные и растения давно пооблетали. Куски же шпангоута, высохнув, еще долго дарили нам запахи моря, и если товарищи, приходя ко мне и рассматривая почерневший и затвердевший кусочек мореного дуба, сомневались в его происхождении, то я советовал им понюхать изъеденную морскими древоточцами дорогую мне находку».

Значит, все мечты - бесперспективны... Сколько бы денег не дали на нее из госпрограммы.

Пронякин Константин, член Союза журналистов России

*     *     *

*«В качестве одного из проектов, которые смогут увеличить туристский потенциал региона, является возможность поднятия и музеефикации затопленного фрегата Паллада» - значилось в подпрограмме №11 «Развитие туризма на Дальнем Востоке», входящей в недавно принятую госпрограмму «Социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона».

Тот самый фрегат был построен в 1832 году по личному указанию императора Николая I, а затоплен в бухте Постовая Императорской Гавани (ныне Советская Гавань) в 1856 году по приказу военного губернатора Камчатки Василия Завойко. В то время, Василий Степанович был назначен начальником морских сил, находящихся в устье реки Амур, а сам военный порт был переведен из Петропавловска в устье Амура (шла Крымская война).

Первый капитан «Паллады» - знаменитый русский адмирал (тогда еще капитан-лейтенант) Павел Нахимов. Сама судьба фрегата тоже необычна. Проектировался по лучшим кораблестроительным образцам, денег на постройку не жалели: корпус и обшивку делали из выдержанных лиственницы и дуба, а палубу - из тикового дерева (в ней содержится кремний). Впервые в истории судостроения установили бронзовые иллюминаторы с толстым стеклом, дно обшили красной медью.

В 1852-1855 годах «Паллада» совершила с дипломатической миссией вице-адмирала Ефима Путятина плавание из Кронштадта через Атлантический, Индийский, Тихий океаны к берегам Японии. В этом рейсе участвовал писатель Иван Гончаров, написавший затем цикл путевых заметок «Фрегат «Паллада».

Вернувшись в Россию, фрегат, простоял зиму в Императорской гавани, а весной увидели, что «швы на «Палладе» разошлись настолько, что вода в трюме доходила до жилой палубы». Боясь нападения англо-французской эскадры, фрегат решено было затопить, а мачты спилить. И вот уже 157 лет он лежит на морском дне.

Каково его состояние, цел ли он или разграблен, - не известно. Также не известно, возможно ли судно, пролежавшее больше ста лет в морской воде поднимать на воздух, не рассыпется ли оно тут же, как только попадет на сушу. Да и цена этой операции - не маленькая. Хотя в подпрограмме на развитие туризма было предусмотрено 29,2 млрд рублей.

Кстати, в честь царского фрегата назван построенный в 1989 году парусный учебный фрегат «Паллада» (порт приписки Владивосток).