Григорий Левкин. Стихи
 |
Первый снег в тайге Художников на свете много Среди талантливых людей, Но рассуждая честно, строго, Есть величайший – Берендей.
Скрипит снежок под лапой зверя. Алмазным светом полон лес. Идёт лиса, себе не веря, Что мир весь создан из чудес.
Горят во множестве рубины На фоне атласа снегов, То ягоды лесной рябины На радость птиц и всех богов.
Кистями красными калина Всех поражает красотой, Но дополняется картина Висящих гроздьев, как стеной.
Лимонник рядом с виноградом, Как чудо дальних южных стран, Хотя бы раз увидеть надо В переплетении лиан.
В вершине кедра белки скачут, Роняя шишки с высоты. В тайге сегодня всё иначе, Сегодня праздник красоты.
Как будто яблочки с крылами, Куст облепили снегири. Они, конечно, знают сами, Что их раскраска – цвет Зари.
Лисица – модница лесная Свой рыже-огненный наряд, На обозренье выставляя, Пришла сегодня на парад.
Медведь прошёл по краю сопки, Не хочет он ложиться спать. А кабаны в болоте топком Решили ванны принимать.
Могучий лось решил проверить Губами тёплыми снежок. Его едят зимою звери; Лёд для воды – сплошной замок.
На край сверкающей поляны, Без боязни ружейных пуль, Вбежали гордые гураны В сопровождении косуль.
Стремглав туда, потом обратно, Мир грацией своей сразив, Всем показали, как приятно Лететь, пространство покорив.
На них смотрел трусливый заяц, Весь белый, словно белый снег. И он, едва земли касаясь, Бежать готов на радость всех.
Но в небе грозные орланы. Им улетать пора на юг От этих сопок, к океану, Где нет снегов и страшных вьюг.
Красавец дятел барабанит В преддверии больших снегов. Он здесь шаман, он так камланит, И звери слушают его.
А тигр спокойно, величаво Лежит на гребне серых скал. Он царь – и влево, и на право. Он здесь начало всех начал!
Но даже тигр подвластен богу В таежном царстве без людей. Здесь за порядком смотрит строго Славянский грозный Берендей!
23.06.2016 г.
Родной порог
В душе у каждого хранится То, что мы родиной зовём, Всей жизни первая страница, Наш первый отчий двор и дом.
Переступив порог однажды, Пройдём мы множество дорог. Но словно в жаркий полдень жажда, Хотим увидеть тот порог.
Там запах матери хранится. И здесь не нужно лишних слов, Он нам порою даже снится, Его далёкий тихий зов.
В шестнадцать лет окончил школу, Позвал в дорогу Комсомол. Я благодарен Комсомолу, Дорогой верной он повёл.
Не зная, далека ль дорога, И возвращусь домой опять, На миг застыл я у порога, Чтоб сердцем прошлое обнять.
Лежит путёвка та в архиве Среди исписанных бумаг, Как колосок на сжатой ниве Или забытый всеми маг.
Передо мной громадой встала, Как символ творческих чудес, Как символ верного начала, На Ангаре далёкой ГЭС.
В таёжном древне-старом Братске Звенел металл, крепчал бетон. Здесь понял я, что сила в братстве, В единстве тех, кто в жизнь влюблён.
Там у Падунского порога, Где бешеный поток воды, Наперекор творенью бога, Труд приносил свои плоды.
Там был порог Большой России, Её мы Родиной зовём. И горизонты там иные, Стал необъятней отчий дом.
Над Падуном скала стояла С красивым именем – Пурсей. Нас всех сосна там поражала, Как символ для России всей.
Скала сплошного диабаза, Нет соков, чтобы жить, и там Сосна-красавица ни разу Не поклонилась всем ветрам.
Скалу с сосной я не забуду До всех моих последних дней, Ведь с ними был всегда и всюду, На всех ветрах судьбы моей.
На трассу, что зовётся БАМом, Ушёл из Братска я в тайгу. На острие работал самом, Сказать всем с гордостью могу.
В тайге мы просеку рубили, Вели дорогу на Видим. С морозом и жарой дружили, Не мог быть мир для нас иным.
На насыпь рельсы в виде «плети» Ложились строчкой наших дел. Мы были все уже не дети, Я познал то, что так хотел.
А два двоюродные брата, Иваны Прохоровы там, Село под Курском помня свято, Как в танк садились к рычагам.
Друг осетин, мальчишка Цкаев, Меня учил своим словам. Его сегодня вспоминая, Я будто вновь на трассе БАМ.
И если встречу Керимбека, Всё в памяти своей несу, Смогу сказать через полвека По-осетински: - Агаш су!
Наш поезд «Двести девятнадцать» Строительно-монтажным был. Ну что сказать, куда деваться? Им бывший ЗэК руководил.
Он и жена Екатерина, «Десятку» тоже отсидев, Приёмного имели сына, Своих родить там не успев.
Миронов Сашка, мы дружили. В тайге мы шли одной тропой, В одной палатке вместе жили, Но путь у каждого был свой.
Я автослесарем считался, Но в кузне молотом стучал. Молотобойцем быть старался, Там брызгал искрами металл.
Кузнец мой ЗэКом был когда-то. Он жизнь любил и понимал, И в справедливость верил свято. Его я дядей Митей звал.
Его жена, латышка Лида, С ней двое чудных малышей, Забыв репрессий всех обиды, Ждала приезда мужа к ней.
Посёлок звался Братским Морем, Хотя вокруг была тайга. Но знали все, что будут вскоре Здесь у порогов берега…
И сыновья его однажды, Пройдя сквозь пыль больших дорог, Так, как и я, познают жажду, Увидеть свой родной порог.
И будут волны чуть устало Плескать в вечерней тишине. Расскажут, может быть, не мало, Как мой порог расскажет мне…
01.07.2016 г.
Бурундук
Жил черно-желтый полосатый Красивый маленький зверёк Он знал свой лес, свой дом богатый, В нём каждый тайный уголок.
Задравши хвост, по тропкам бегал, С друзьями весело играл. И каждый год с приходом снега Всю зиму сладко в норке спал.
Когда-то в древности далёкой Он назван был бурундуком, Хотя и не был лежебокой, В тайге здесь каждый с ним знаком.
Огромный лес богат дарами, Богатства все не перечесть. Здесь можно острыми зубами Орехи с ягодами есть.
Стоят гигантские деревья, Тайга безмерно широка. И здесь, как в царстве очень древнем, Шум возникает изредка.
Бурундучок доволен очень, Что стол накрыт, -– ты только ешь! Готов он снова встретить осень, Зимы и осени рубеж.
Он в тайном месте захоронку Для крупных сделал желудей. Туда их носит потихоньку, Чтоб не нашел какой злодей.
Набивши полный рот орехом, Запасы носит под пенёк. Доволен он своим успехом, Удачный выдался денёк.
Вот, вроде, он устал немного. Пожалуй, надо отдохнуть. Вновь к винограднику дорога, Теперь туда направлен путь.
Лианами опутав ели, Висит на ветках виноград. Там птицы просто не успели Опустошить столь дивный сад.
Напившись виноградным соком, Бурундучок решил поспать. И на пригорке недалёком Устроил он себе кровать.
На мху калачиком свернулся, Прогрет на солнце чистый мох. Во сне чему-то улыбнулся, И спать ещё, конечно, мог.
Но надо всё же торопиться, Запасов больше накопить. Хотя на солнышке так спится… Пора в кладовки всё носить.
Ах, боже мой, какое горе: Сожрал все желуди кабан. И может быть вернётся вскоре Лесной бандит и хулиган.
Решил в дупло носить орехи Огромной липы под горой, Чтоб потихоньку, без помехи, Поспать там долгою зимой.
Вновь от рассвета до заката Трудился много дней подряд. Ведь, став солидным и богатым, Он наплодит бурундучат.
27.06.2016 г.
Лёвкин Григорий Григорьевич, полковник в отставке, почетный член Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры |
