Поэзия Александры Ирбе
 |
У меня нет больше прошлого: прошлое осталось там, в ожидании хорошего назло звездам и ветрам.
А еще, в сознанье трещины, в сердце ранки продувной. А еще, в желанье женщиной быть обыденной, земной.
Но теперь все это попусту: путь, куда не приведи, у меня внутри лишь пропасти. Только полости в груди.
Суфийская сура
Ночь к тебе! Ночь тебя! Без тебя перебуду и перекроюсь! Я, быть может, погибну, любя, только этого, знай, не боюсь.
Пусть бегут проливные дожди, пусть звенит и ликует гобой. Передумай меня, пережди и, поверь мне, я буду с тобой.
Наш чертог беспокоен и хил, только это не важно ни чуть. Ты - мой царь, ты - мой брат, Ибрахим. Ты - моя неизменная суть.
* * * У Бога за пазухой! Если Бог знает - куда, зачем же загадывать. легче отдаться пути.
Я, Богу поверив, уже не хочу никуда, уже и не знаю, зачем еще надо идти.
Из речи к Богу 1. Я долго вырваться пыталась из рук твоих: неслась, болела, спотыкалась о белый стих. Меняла горы, междуречья, друзей, родных, искала счастье человечье среди земных желаний, взлетов, вдохновений… Нашла – тебя, и ты лишил меня волнений, лишил себя!
2. Я - каменная серая стена. Во мне теперь покой и тишина, и только ветер вдоль седых гардин свирепствует и властвует один.
А раньше здесь в тени была кровать: на ней могли любовники лежать. а раньше здесь у лесенки, в углу, мой сын сидел, накручивал юлу.
Здесь раньше вдоль гостиной был ковер, на нем с друзьями обсуждали вздор. Здесь даже в дождь и в страшную метель от сотни рук их дверь рвалась с петель!
Все приходили, мыслями звеня: огонь к огню, в желании огня. с такой забавной песенкой внутри чтоб досидеть до пламенной зари с бутылочкой арбатского вина чтоб стала ночь от песенки пьяна.
Здесь было в доме шумно и светло... Но только мать вздыхала тяжело, все повторяя: "Доча, постыдись! Зачем тебе теперь такая жизнь?",
Вдруг, от всего укутавшись в халат, бросала на гостей унылый взгляд брела к себе, ложилась на кровать, давление пыталась измерять, а про себя молилась "Помоги от этих встреч, Господь, убереги!"
Господь не поленился, уберет. Теперь никто не ступит на порог. Есть только злая, серая стена, а за стеной - покой и тишина.
3. Господи, помоги вырваться из рук твоих, дай мне жить просто и вдохновенно!
Оставь меня во вселенной одну, как недописанный стих.
Я не удалась, как твое творенье Господи.
* * * Зовешь меня девочкой-бабочкой, в глаза мои смотришься весело. а, думаю, хочется лапочкой своей бестолковой и песенной,
а хочется шляться по улицам, обнявшись, как ветви весенние. потом – чтоб пожарила курицу и чтоб не ушла в Воскресение.
* * * Мы так живем, как жить навряд ли стоит, как можно только время проживать, Нас ничего теперь не беспокоит: нам ни к чему не петь, не пировать.
Осталась только серая работа - безмолвное, тупое забытье. Не оттого, что лучше жить охота, а просто нету смысла без нее.
Ассоль Сними свое алое платье, красотка Ассоль, останься одна, если Грей сдуру сбился с пути. Я знаю, теперь в твоем сердце усталость и боль, и выхода боли уже никогда не найти.
Я знаю, ты верила (вряд ли поверишь теперь), что все корабли — это к счастью и Бог сохранит от страшного мига, когда вдруг откроется дверь, а там — не любимый, а смерть за порогом стоит.
Теперь это явь и процентов наверно на сто. Конечно, до смерти еще будут пропасти дней, но кто их оценит? Бесцветность не ценит никто. И мир без любви превращается в море камней.
Смени свое алое платье на серый халат (так будет полегче), а к ночи Энрике впусти. Он тоже несчастен и, веришь ли, не виноват, что Грей слишком глуп и по дурости сбился с пути.
Теперь это в прошлом… Название прошлому — «Грей». (День новый не будем «Энрике» с тобой называть). Твой Грей отразится во взглядах твоих сыновей, так стоит ли попусту, милая, переживать?
* * * Над нашим домом спят колокола и музыка висит наш нашим домом. А, впрочем, нет ни дома, ни кола, с тобою мы лишь издали знакомы.
Вся наша жизнь, похожая на бред, нам вряд ли даст когда-нибудь сродниться. В тебе трепещут музыка, и свет, но мне твой свет отныне только снится.
Здесь грубая картина бытия становится все жестче, все яснее: во мне затихла музыка твоя, и я в тот час затихла вместе с нею.
* * * Настанет день, опять начнем сначала беззубую картину бытия, а ты все хочешь, чтобы я молчала или твердила только, что твоя.
Или еще пленительней: "На веки! Не размыкая ни колен, ни рук". Беда лишь в том, что страсти в человеке родятся сами и уходят вдруг.
И потому не станем лгать напрасно! Пусть жизнь одна, но в жизни жизней - сто. У нас мгновенье есть. Оно прекрасно! А что за ним?.. Не ведает никто.
* * * Я вас прошу, не верьте суете: не надо ей вверяться, ей - молиться. Она исчезнет: станет в пустоте душа и задыхаться, и томиться.
Я вас прошу, поверьте, что души нет ничего прекраснее, светлее,.. и только те дороги хороши, которым мы огня не пожалели.
И только те дороги хороши, где суета нас вовсе не сжигала, где жили мы лишь фибрами души, и где души нам становилось мало.
Александра Ирбе, московская поэтесса, член МГО Союз писателей России. Полная подборка стихов на сайте: |
