Посвящается моей маме Татьяне Яковлевне

Мирская жизнь

Прошу прощения у Бога

За свою мирскую жизнь.

Хоть и верую глубоко,

Но, сказать ей: «Отвяжись», –

Не могу, такая жизнь.

Ведь приходит каждый – в Мир

И рождается – не в Храме.

Наш единственный кумир

Испытанья шлет.

И сами мы – в игре, мы – в драме.

Полон мир наш искушений.

Кто-то борется с собой,

Ожидает искуплений,

А бесправен пред судьбой.

Но хозяин – сам и свой.

Сам пройти дорогой тяжкой

Должен каждый.

Но при тысячах дорог

Есть у каждого порог,

За которым – Господь Бог!

И ведет меня судьба – к Храму.

И дорога есть одна – к Храму.

Там – спокойно и тепло.

Мама. Будет ждать меня она

Самая.

Мудрость

Пройдут года. Затянется и травма.

Её заменят мудрость и краса.

Стихи свои оставит миру мама,

Лишь высохнет от времени слеза!

Слова застыли в этих главных строчках.

В них закрепили нежность и любовь.

А те, на пару, сохнут в одиночках,

Испивши с жадностью чужую кровь.

Дела свои подчистили, подмыли.

И, повредив божественную нить,

Крестом себя во искупленье крыли.

А души низкие их разъедала гниль.

Не веря в Бога и не зная цели,

Вели других к такому рубежу,

Где корабли кончали жизнь на мели,

Где души подвергались грабежу.

Пройдут года. История оценит,

Перечеркнет те скверные дела,

Их имена История заменит

На самые сердечные слова.

Грехом своим забвение творят,

Лишаясь имени и Божьей славы.

Инициалы их потомки сохранят,

Как символы предательства державы.

Есть такие милые слова

Есть такие милые слова:

Мамочка, надежда и весна.

Есть такие важные мечты,

Чтоб всегда была со мною ты!

На земле закончился твой бег,

Но не зримый Дух всегда со мною.

И не искупить ничем мне грех,

Пред тобою.

Ты же и с небес мне помогаешь,

Как при жизни – подаешь крыло!

Я все время чувствую, родная,

Как Душой ты растворяешь зло.

Как бессильна эта боль разлуки,

Как всесильны, мама, твои руки.

Вот и стали твои руки – крылья.

Вот и стали твои очи – синью...

Мягкий всплеск

Я помню детства сны цветные,

И занавесок мягкий всплеск,

И ветра всполыхи хмельные,

И солнца сумасшедший блеск.

И запах свежести от пола,

Картошки, жареной с утра.

Я так жила, была знакома

Мне нежность матери.

Пора забыть уж эти впечатленья,

Забыть, как долгий милый сон.

Но это повод к вдохновенью –

Не забываем вовсе он.

И все осталось в том же виде,

За исключеньем одного:

Те сны цветные видят дети.

Но не мои. И уж давно.

Во снах блуждают мои внуки.

Я чудеса для них творю:

От занавесок создам звуки –

Окошко ветру отворю.

Проснется внук от нежной песни

Природной свежести, тепла.

И в моем сердце станет тесно

От бесконечного добра!

Грусть

Прошло пять лет.

А солнце так же светит.

И не грустит природа ни о ком.

Пришедший март за все – весной ответит.

А время растворяет в горле ком.

Помянем мы безвременно ушедших,

Душой постигнувших свой вечный круг.

Явил покой и грусть о днях прошедших

Суровый мир,

что царствует вокруг.

Он вечен – мир.

И я в своем сомненьи

От той потери у него прошу,

Чтоб растворил душевное волненье,

Ведь эту грусть с трудом я выношу.

Замены нет.

И грусть не излечима.

И с нею жить мне весь остаток дней.

Но я привыкну,

а моя кручина

Останется заменою твоей.

5 января

моей маме Татьяне Яковлевне, непризнанному труженику тыла

Сегодня день морозный и суровый.

И каждый год – морозный зимний он.

Но запах в нем прекраснейший – еловый

И волновал, и привлекал... Остался сон...

Тот детский, теплый, необычный,

Когда в печи трещит костер ручной,

И мамины улыбки так привычны,

И тишина, и в комнате покой...

Люблю и помню, знаю и тоскую.

И никогда печаль не унесет

Ни та метель, ни деток поцелуи...

И эта грусть – так рядышком живет.

Моей маме сего дня память

Когда уходит мама, – это тяжко.

И тяжелей потери просто нет,

Ты остаешься беззащитной пташкой,

При том неважно, сколько тебе лет.

Одна-единая система организма,

От плоти плоть, я клеточка её.

Уходит с нею доля оптимизма,

Тускнеет сразу жизни бытиё.

Ведь так любить: без корысти, до боли,

Умеет только клеточка твоя.

А жизнь её не прервана в юдоли,

И продолжается с ней капелька моя.

Прости, прости за грусти и тревоги,

Часы разлук и прерванных ночей.

Души твоей великие чертоги

Теперь я вижу в отблеске свечей.

Бабушка Марея

памяти моей бабушки Чуриной (в девичестве Жеребцовой) Марии Устиновне, (1911-1979)

Мне бабушка привиделась моя.

Давным-давно, во сне.

Во сне когда-то. Ступала ее легкая стопа

По облакам густым и бело-ватым.

Она плыла, как хороводом лет,

Плывут лебедушки в славянском танце.

И ждет она все время мой ответ,

Когда смогу я с миром тем расстаться.

Она с теплом, как прежде, как всегда,

Ко мне свою простирает душу.

И помню ярко все ее слова,

И слышу и совсем уже не трушу.

Прости меня! Через года к тебе

Смиренную молитву обращаю.

И верю, ты давно простила мне

Весь тот мой грех. И веру принимаю.

И лишь любовь осталась между нами,

И Доброта не знает тех границ,

Которые порою разделяют

Единство близких и родных сердец!

Мне от тебя досталось много знаний.

И важно, очень важно понимать:

Из всех имен, именований, званий

Прекрасно лишь одно и это – МАТЬ!

Эпитафия

Поспешила из жизни уйти

Ты весеннею теплой порой,

Встретив Вечность Господней тиши

Под раскидистой дикой сосной...

16 03 2008

16 марта 2018 года

В свой день преставилась пред Богом

Добросердечная родная мать.

В твой день я припаду к истокам

И маму буду нежно поминать.

Я помню, как ты улыбалась,

Рукою гладила по волосам.

На «Маку», помню, отзывалась,

Как в детстве ты тепло дарила нам.

Пусть помнят внуки широту души,

Пусть охраняются тобою.

И как тогда – я в вечности тиши

Любовью маму успокою!

Любимая! Высоким слогом

Твою духовность буду воспевать!

Обнажена душа пред Богом.

Твоя душа, моя родную мать!

16.03.2014

В Татьянин день

посвящается моей маме Татьяне Яковлевне, ушедшей из жизни 16.03.2008 г.,в День Всех Святых

Твои чудесные глаза

В себя вбирали небеса.

И даже в тот последний час

Их свет лазурный не угас.

Я обняла тебя, мамуля,

Прижала голову к губам –

Ты на меня тепло взглянула,

Ведь говорить уж не могла.

Прижалась крепко я губами

И прошептала для тебя:

«Не бойся ничего, родная,

Я, мамочка, люблю тебя».

И прокатилась слёзка между

Твоей щекой, моей губой,

За несколько мгновений прежде,

Чем вздох услышала я твой.

Тот вздох запомнился навечно,

Ты с придыханием ушла,

Пусть будет светлою та вечность,

Которую ты свято обрела.

И лишь остался вкус родной слезы,

Которую ты, уходя, мне подарила.

И синью глаз до наступления грозы

Меня в последний раз благословила.

Только мама

Только мама одна понимала меня.

Как любила она, так никто не любил.

Я, конечно, всегда ощущаю её, как себя.

Только где мне сейчас

Получить дополнительно сил.

Я тактильно хочу прикоснуться к тебе,

Иль принять твоих рук шершавость...

Как-то так слишком быстро

случилось в судьбе,

Что лишь в памяти всё осталось.

Не доступен, за гранью тот синий взгляд

Таких нежных, спокойных и умных глаз...

И бесспорно нельзя открутить

и минуты назад.

Только память.

Но от памяти в горле спазм.

И иду я вперед, нарываясь на чьи-то угрозы,

Видно очень спешу я

к твоей бескорыстной любви.

Только мама моя уважать научила те грозы,

Что с небес Божьи ангелы шлют

Или Вий.

Пысина Галина Александровна, старший советник юстиции, член Союза писателей России, член Союза ветеранов госбезопасности по ДВ региону