Как я встретила войну и Победу

Июнь 1941 года в Иркутске, как всегда, был солнечным и тёплым. Я уже была переведена в 7-й класс, и вместе с другими девчонками и мальчишками, жившими по улице Горной, наслаждалась свободой от школьных уроков и домашних заданий. И вдруг возникло и стало повторяться взрослыми на каждом шагу слово «война».

Смысл его до меня тогда не доходил: «в войну» играли многие, в том числе мои одноклассники — они сражались палками, как будто саблями, и если кто-то, изловчившись, тыкал другого этой палкой, то кричал: «Победил!» На том и кончалась игра. Кончится быстро и эта война, думала я, о которой говорили взрослые. Говорило и радио (репродукторы были тогда на уличных столбах).

Вместе с подружками прибежала в школу № 26, здесь нас ожидала новость: учиться будем в бывшем церковном храме, что рядом с Иерусалимским кладбищем, а в школе разместится госпиталь для раненых бойцов. Они уже прибывали поездами на вокзал. Нам разрешили отправиться туда.

На вокзале я впервые увидела горе войны. Из санитарных вагонов на носилках выносили раненых бойцов — это были молоденькие, стриженые наголо солдатики, все в бинтах, кровью пропитанными пятнами.

Медицинский персонал был занят их погрузкой, а мы стали разносить воду тем, кто просил пить. Всех было жалко, за всех переживали ужасно… Тут же, на перроне, шла сортировка — в сторонке было несколько бойцов, скончавшихся, видимо, в дороге: их с вокзала увезут последними.

Я училась в седьмом классе и уже знала, что мама стала работать в этом госпитале нянечкой. После уроков я прибегала к ней помогать. Совсем нетрудно было вынести судно, подать воды, принести бельё на замену.

Читать письма треугольники тоже, казалось, было легко. Только врачи и санитарки меня предупредили: если в письме будет какое-то плохое известие для бойца, — лучше это место пропустить, не читать, чтобы не нанести душевную травму. Мы все так и делали: сначала быстро пробежим глазами «для себя», а потом уже читаем вслух.

После окончания «семилетки» я не стала учиться дальше — решила работать вместе с мамой в госпитале. За любую работу бралась охотно. Но особенно мне нравилось выступать в концертах. У меня оказался сильный голос, «как у Руслановой», поэтому я всегда пела русские народные песни. Мне приятно было слышать, когда перед концертом раненые спрашивали обо мне: «А соловушка будет петь?» Пела я и в хоре, и читала стихи.

А ещё мне доставляло большое удовольствие летом собирать ягоды, грибы, лекарственные травы. Всё это я и мои подружки приносили на кухню или свежую ягоду раздавали прямо в палатах. Мальчишки тоже были выдумщики добрые: им хотелось угостить бойцов свеженькой молодой картошечкой. А как? Ночью они пробирались на колхозное картофельное поле, копали, а утром варили или жарили её и угощали выздоравливающих.

В таких трудах и заботах быстро пролетели годы моей работы в госпитале. Всё это время я завидовала только своей родной сестре Рае. Она была старше меня на 10 лет. Ещё до войны выучилась на шофёра, а в войну возила ценные грузы по Качугскому тракту, а также возила горючее в Иркутский аэропорт. В кабине её машины всегда был сопровождающий офицер с оружием — на меня это производило впечатление.

Когда меня спрашивают дети, внуки и правнуки, как я встретила День Победы, рассказываю им, как это было.

Я увидела на улице мужчин, они все были в хорошем настроении, а у одного из них в руках был стакан с прозрачной жидкостью. Я так сильно хотела пить, что чуть ли не вырвала из его руки стакан и тут же залпом выпила. А это оказался самогон, который я, конечно, до 17 лет никогда не пила. Мне стало плохо — и меня тут же увели в госпиталь промывать желудок.

Смешно и курьёзно, но так было. И я люблю повторять: «Вот так я и выпила за Победу!»

Галина Дроздова, иркутянка, 1927 года рождения

Газета «Байкал-61» № 6-7  2016

г. Иркутск