ШОЛОХОВ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
    |
Публикуем выдержки из дневника нашего коллеги Федора Георгиевича Куликова, в которых он подробно рассказывает о пребывании писателя-фронтовика в Хабаровске. Ранним утром 5 мая 1966 года мне позвонили в редакцию краевой газеты «Тихоокеанская звезда» из крайкома партии и сказали: – Завтра, в 11 часов 30 минут утра, будем встречать Шолохова. Он остановится в Хабаровске проездом в Японию всего на несколько часов… Были предупреждены писатели и журналисты, представители радио, телевидения и студии документальных фильмов. Все готовились к встрече с М.А. Шолоховым с высоким душевным подъемом. Многие репортеры накануне встречи с великим писателем продумывали, какие задать ему вопросы, какие выбрать точки в аэропорту для наиболее выразительных фотои киносъемок. – Понимаешь, – признался фотокорреспондент ТАСС Г. Хренов, – приходилось мне фотографировать очень высоких государственных деятелей. Брал на пленку и королей, и шахов. А вот такого человека, как Шолохов… Поручение сделать отчеты и репортажи о встрече в аэропорту было воспринято журналистами как большое к ним доверие. Что касается меня, то я по старой репортерской привычке вооружился блокнотами и авторучками, чтобы записывать все, что покажется интересным. Ведь когда еще приедет к нам в Приамурье Михаил Александрович Шолохов?! И вот мы в аэропорту. Задолго до появления в хабаровском небе (а в этот день оно хмурилось) самолета, на борту которого находился Шолохов, здесь собрались сотни горожан. Когда самолет подрулил к аэровокзалу, первым из него вышел невысокий, коренастый человек с непокрытой седой головой, одетый в легкий, аккуратно сидящий на нем плащ. Он огляделся вокруг, приветливо помахал рукой и по-спортивному легко зашагал вниз по трапу. Это был Шолохов. Первый секретарь крайкома партии Алексей Павлович Шитиков от имени хабаровчан тепло поприветствовал знаменитого писателя, после чего представил ему встречающих. С каждым Шолохов здоровался за руку. Рукопожатие у него было крепкое, неравнодушное. Было видно, что он рад встрече с дальневосточниками. Ведь на эту землю писатель вступил впервые… Многие поклонники таланта Шолохова пришли встречать его в аэропорт с большими и маленькими букетами цветов. Но все они были либо прямо из оранжереи, либо из цветочных магазинов. А писательница Юлия Алексеевна Шестакова, ранее встречавшаяся с Шолоховым, съездила на любимый ею Хехцир и нарвала там белых подснежников, какие на донской земле не растут. Когда у Шолохова и его супруги Марии Петровны были уже полные руки цветов, Шестакова поднесла свой букет. – Вот наши таежные подснежники, Михаил Александрович, – сказала она, приветливо улыбаясь. – Подснежники?! – переспросил он, метнув острый взгляд на миниатюрный букетик. Крепко пожав ей руку и всматриваясь в ее лицо, спросил: – Как поживаете? Букетик подснежников из хехцирской тайги оказался для Шолохова сюрпризом. Он оставил его у себя в руках, передав другие цветы стоявшим рядом дочерям. Газетчики, фото и кинорепортеры окружили писателя плотным кольцом, оттеснив других встречавших. Журналистам хотелось взять у Михаила Александровича интервью, получить от него ответы на свои вопросы, а еще лучше – заручиться приветствием для читателей, написанным рукой самого автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины»… – Потом, потом, – охлаждая пыл журналистов, отвечал Михаил Александрович. – Еще будет у нас для этого время… Он охотно принял предложение совершить прогулку по Амуру. Сын тихого Дона предпочел всему другому знакомство с великой дальневосточной рекой. …Небольшой комфортабельный теплоход, уверенно рассекая волны могучей реки, взял направление вверх, к знаменитым таежным местам, так увлекательно описанным в великолепных произведениях Владимира Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», а также в сочинениях других путешественников. Михаил Александрович эти книги, как он сам говорил, читал и любил. И он мечтал о встрече с дальневосточной природой. В этот полдень небо над Амуром хмурилось, часто моросил дождь. А когда гости поднимались по трапу на теплоходик, он ливанул как следует. Подул холодный, пронизывающий ветер. Все собрались в салоне, поснимали с себя плащи и накидки, расположились поудобнее, однако чувствовали себя все еще стесненно. Но вот и Шолохов повесил на крючок свой плащ и смахнул с пшеничных усов дождевую капельку. Кому-то приветливо улыбнулся, с кем-то запросто заговорил. Вытащил пачку папирос и зажигалку, закурил, пустил облачко дыма. И как-то сама по себе, как это облачко дыма, растаяла стесненность его спутников. И уж совсем по-домашнему получилось, когда к Шолохову подошла старшая дочь Светлана и торопливо сказала: – Посмотри, пап, сколько уток. Совсем как у нас на Дону… Шолохов и его спутники быстро повернули голову вправо. В окнах салона все увидели, как над потемневшей рекой одна за другой низко пролетают стаи водоплавающих. Шолохов как-то сразу от всего отключился. Он не мог уже оторвать взгляда от Амура, от его то пологих, то крутых обрывистых берегов, густо заросших тальником. По мере того как таяла стесненность, люди разговаривали между собой все громче. Потом начали обращаться с вопросами и к Шолохову. Сначала с обычными, традиционными. Но и на них Михаил Александрович отвечал не стандартно, а со своим шолоховским юморком, с какой-то одному ему присущей, очень тонкой двусмыслинкой, заставлявшей задуматься. – Ну как вам наш Амур, понравился? – спросил его писатель Александровский. – Да уж не сравнишь его с нашим Доном, – живо отозвался Михаил Александрович, спрятав в живых голубых глазах на мгновение промелькнувшую лукавинку. И мы не знали, как понять его ответ: то ли он свой Дон похвалил, то ли наш Амур. И, заметив наше смущение, Шолохов опять-таки шутливо добавил: – Ваша река немножечко больше. Подхлестнутые таким разъяснением Михаила Александровича, хабаровчане наперебой стали рассказывать о достоинствах своей реки. Кто-то даже дерзко заметил, что в Амуре рыбы больше, чем в Дону: за сто видов ее здесь водится… Автор «Тихого Дона» с достоинством принял этот вызов и показал свои знания речных богатств, и в частности рыбных запасов Амура. Известно ему было не меньше, чем старожилам-дальневосточникам. И вот уже Шолохова окружили плотным кольцом. У всех еще свежо было в памяти выступление писателя на XXIII съезде партии. Тогда он здорово заступился за матушку-природу. Опять вспомнили и про священный Байкал, и про Волгу, и про Дон, и про Азовское море. Кто-то заговорил о самом близком – о сохранении запасов рыбы в Амуре. Не угрожают ли реке стоки промышленных вод целлюлозно-картонного комбината? – Амуру, говорят бумажники, ничего не угрожает. Возводятся такие очистные сооружения, какие гарантируют стопроцентную безопасность, – пояснил кто-то из хабаровчан. Шолохов неодобрительно отнесся к такому заявлению. – Я не пессимист, – сказал он, – а оптимист от природы. Однако не верю, что есть такая идеальная биологическая очистка, чтоб на сто процентов гарантия была. Отрава может просочиться по пути стока в грунтовые воды… И долго еще шел разговор о том, что пора уже подумать о серьезных мерах по сохранению природных богатств. Как мы теперь знаем, затем было выпущено постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О дополнительных мерах по обеспечению рационального использования и сохранению природных богатств бассейна озера Байкал». Да и специальный закон об охране природы действует теперь в нашей стране… Потом Шолохов вдруг спросил у подошедшего к нему Алексея Павловича Шитикова: – А что, живет у вас в Хабаровске охотовед Сысоев? – Живет, – ответил Шитиков, – он директор краеведческого музея. – Молодой? Охотится? – Охотится, хотя и не молодой. Бородатый… Михаил Александрович снова всматривался в амурские дали, где синели крутобокие сопки, а за ними… – Там, – кивнул Шитиков в сторону ближних сопок, на вершинах которых белел еще не растаявший снег, – начинается наша государственная граница. До нее всего пять – шесть километров. Шолохова это заинтересовало. Завязался оживленный разговор о советско-китайских отношениях… Вскоре наш теплоходик мягко ткнулся носом в берег одного из группы Тарабаровых островов. Дождь к этому времени прекратился, но солнце так и не выглянуло. Все сошли по трапу на зеленеющий берег. И Михаил Александрович, и Мария Петровна, и все спутники Шолохова с интересом знакомились с амурской природой. Писатель по-дружески беседовал с рыбаками. Седьмого мая утром на встречу с М.А. Шолоховым в Дом политического просвещения пришли сотни людей. На тротуаре, на широком крыльце парадного входа толпились десятки людей, которые искали малейшую возможность проникнуть в помещение. Народу набилось и в зал, и на балкон столько, что всем мест не хватило, но поклонники творчества Михаила Александровича не сетовали на неудобства: не велика беда – постоим! У многих в руках появились свежие газеты. В них уже были опубликованы информации и фотоснимки о вчерашней встрече в аэропорту, о прогулке по Амуру. Журналистской оперативностью отличился представитель окружной военной газеты «Суворовский натиск» Александр Борисенко. Он опубликовал склишированное с почерка писателя приветственное обращение к воинам-дальневосточникам: «Сердечный привет и пожелание здоровья, успехов в службе и всяческого благополучия. М. Шолохов. 6.5.66. Хабаровск». Откуда же взялось в газете написанное рукой М.А. Шолохова приветствие, если тот в аэропорту решительно отказался отвечать на вопросы журналистов, отнеся все это «на потом»? Как председатель журналистской организации края, позже я спросил Борисенко: где и когда он получил приветствие от Шолохова? Тот улыбнулся, довольный тем, что ему удалось «обставить» всех коллег-репортеров. – Видите ли, – ответил Александр, – я узнал, где остановится Шолохов, и «махнул» из аэропорта прямо в его резиденцию. Мне удалось проникнуть внутрь помещения. Там, на втором этаже, в холле, я и «атаковал» Михаила Александровича. Слышал, что он уважительно относится к воинам, и решил воспользоваться этим. Я представился и подал ему заранее заготовленный текст на бланке «Суворовского натиска». Он взял его, быстро прочел и иронично улыбнулся: «Ну что ж, хорошо». Я думал, что Шолохов согласен с текстом, и подал ему свою ручку, чтобы он его подписал. Но Михаил Александрович вынул из бокового кармана пиджака свой «паркер» и написал в моем блокноте свой текст. Сказал: «Ну, теперь вы довольны? Или подправите?». «Разумеется, доволен», – ответил я и помчался в редакцию. Правда, график выпуска газеты в тот день был несколько нарушен, но на этот раз меня не ругали за некоторую задержку информации… М.А. Шолохов – человек аккуратный. Вместе с первым секретарем Хабаровского крайкома партии А.П. Шитиковым и секретарем правления Союза советских писателей К.В. Воронковым он пришел в Дом политпроса пораньше назначенного времени, чтобы, упаси боже, люди не ждали его. До начала встречи оставалось еще несколько минут, и Михаил Александрович поискал кого-то глазами и вдруг спросил: – А что, не придет сюда охотовед Сысоев? О нем Шолохов спрашивал уже во второй раз. Я вышел в фойе. Вместе с Александром Грачевым мы быстро разыскали В.П. Сысоева и вошли с ним в комнату за сцену. Всеволод Петрович давно уже был заочно знаком с Шолоховым. Посылал ему свои книги и получал от него письма и телеграммы. Первая такая телеграмма пришла из Вешенской в Хабаровск около двадцати лет назад: «Книгу получил. Сердечное спасибо. Шолохов». Когда Сысоеву стало известно, что его «Охота в Хабаровском крае» была Михаилом Александровичем с интересом прочитана, он отправил в Вешенскую свою вторую работу – «Тигроловы». И снова теплая ответная телеграмма: «Книгу получил. Благодарю. Шлю добрые пожелания. Обнимаю. Шолохов». Страстный охотник и рыболов, Михаил Александрович не пропускал таких произведений, которые открывали перед ним просторы необъятной Родины. И вот теперь должна была состояться очная встреча В.П. Сысоева с М.А. Шолоховым, которого он обожал со своих студенческих лет. Грачев подошел к Михаилу Александровичу и что-то ему тихо сказал. Тот оживился, взглянув на подходившего к нему человека. Уж очень заметным он был. Высокого роста, с красивой, окладистой бородой, правильными чертами лица, внимательными, цепкими глазами, отливавшими голубизной. Михаил Александрович первым подал Всеволоду Петровичу Сысоеву руку. – Так вот вы какой, охотник на медведей и тигролов, – ласково сказал Шолохов и улыбнулся: – Здравствуйте! А я вас таким и представлял. – Здравствуйте, дорогой Михаил Александрович, – взволнованно сказал Сысоев. – Пригласил бы вас на ловлю тигров, да, боюсь, устарели мы с вами для такого развлечения. Шолохов хитровато прищурил свои живые глаза, веселые морщинки лучиками побежали от них куда-то к посеребренным вискам. – Поди уж и не осталось у вас тигров-то, – сказал он насмешливо, – всех перебили или живьем повыловили… – Да есть еще маленько, – скромно возразил Сысоев, – если сядем на вертолет, всего через час в тигрином царстве очутимся. – Ну, если так, – сказал Шолохов, – пусть тигры еще поживут. А то всех выловим, тигроловы безработными останутся. На этом первый разговор автора «Тихого Дона» с охотоведом, писателем и директором Хабаровского краеведческого музея В.П. Сысоевым оборвался. Шолохова пригласили на сцену. Появление его было встречено шквалом аплодисментов. Люди бурно выражали свое уважение и любовь к великому писателю. Михаил Александрович не пошел на трибуну, а стал говорить с места о себе, о целях поездки на Дальний Восток. Хабаровчане внимательно слушали Михаила Александровича. Они видели в нем не только выдающегося деятеля культуры, но и члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, депутата Верховного Совета СССР. Начало своеобразной пресс-конференции было положено пятью вопросами. На первый, о том, какова цель его поездки в Японию, и что прежде всего интересует в этой стране, Михаил Александрович ответил так: – Я еду туда впервые, по приглашению Ассоциации японских писателей. Там не раз издавали мои книги: «Тихий Дон» – 20 раз, «Поднятую целину» – 18. Выходили и другие произведения. Вот они и пригласили меня к себе. Еду я со всей семьей. В Японии меня многое интересует, хочу познакомиться там с писателями, работниками культуры. Отчасти интересует меня и сельское хозяйство. Посмотреть чужое никогда не вредно… Михаил Александрович поделился впечатлениями о своей недавней поездке в скандинавские страны. Там он знакомился прежде всего с тем, что ему близко, встречался с писателями, беседовал с ними на профессиональные темы. Как птицы стаями, полетели в президиум со всех концов зала записки. Их было столько, что на все невозможно было ответить. – Как вы смотрите на то, что нынче не ежегодно присуждаются Ленинские премии в области литературы? Михаил Александрович задумался, потом ответил: – Да, принято такое решение, и с этим надо согласиться. Это, по-моему, закономерно. Не каждый год рождаются достойные произведения. Михаил Александрович замолкает, и председательствующий говорит: – А далее несколько записок с традиционным вопросом: «Как вам понравился наш Хабаровск?» Этот вопрос встречается оживленным шумом всего зала. – Могу сказать, – отвечает Шолохов. – С городом ознакомился бегло. Имею лишь первое впечатление. А оно, говорят, самое верное! Замечательный у вас город, честное слово! Тут мне подсказали (Михаил Александрович кивает на членов президиума): «У нас народ хороший». Вот я и говорю: если был бы плохой народ, хорошего города не было бы… Эти слова встречаются взрывом веселого смеха и звонкими аплодисментами. Очередной вопрос: – Михаил Александрович, вы обещали побывать в Комсомольске. Не сможете ли это сделать на обратном пути из Японии? Шолохов: – Во всяком случае, постараюсь… В некоторых записках его спрашивают, как он относится к переложению его произведений на музыку. – Отрицательно, – отвечает Михаил Александрович. – Оперы мне не нравятся. Вспомните сами, что происходит на сцене в «Поднятой целине», когда секретарь райкома поет: «Ложи на стол свой партбиле-ет». – И Шолохов неожиданно потихоньку воспроизводит это место из арии, вызывая взрыв смеха. Потом Михаил Александрович добавил: – И все же за переложение «Тихого Дона» на музыку досталось, разумеется, не мне, а композитору Дзержинскому… – А кто вам больше нравится в роли Аксиньи: Цесарская или Быстрицкая? – Обе Аксиньи хороши, каждая по-своему. Думаю, что вы с этим согласитесь. А впрочем, выбирайте, какая вам больше нравится… И снова смех и аплодисменты. В каждом ответе Михаила Александровича – присущий ему юмор. Зачитывается новый вопрос: – Как вы относитесь к экранизации ваших произведений? Шолохов: – Мне кажется, что наиболее удачная – «Судьба человека». Кто-то интересуется состоянием здоровья писателя. И тут он сказал весело, с молодой задоринкой: – На ваш вопрос присутствующий здесь командующий округом генерал Павловский наверняка ответил бы так: «Годен к строевой службе!» Кто-то просит: – Прочитайте что-нибудь из своих произведений. Шолохов: – Зачем же читать отрывок? Хотите, я прочту вам весь «Тихий Дон»?.. Смех и оживление в зале. Ну кто же из хабаровчан не хочет узнать мнения Шолохова о дальневосточной литературе. Его спрашивают: следит ли он за ней? Михаил Александрович готов ответить и на этот вопрос: – Ваша литература хорошая, и развивается она по правильному руслу. Есть одаренные люди и среди молодых, и среди старшего поколения. Мы ждем от них добрых дел. Сейчас у нас еще недостает талантливых произведений. Я оптимист от природы и думаю, что это временная нехватка. Вот еще года два-три – и дело пойдет. В том числе и дальневосточные писатели свое слово скажут. – Какие главные проблемы стоят сегодня перед писателями? – спрашивают Михаила Александровича. – Писать хорошие книги, – под общее оживление зала говорит Шолохов. Отвечая на записки, он осудил отщепенцев, клевещущих на советскую действительность, на все, что близко и дорого нашему народу. Наконец, ответы на записки исчерпаны. Михаил Александрович благодарит присутствующих за теплый прием и внимание. Всех интересует: задержится ли Михаил Александрович в Хабаровске на обратном пути из Японии? – Да, – отвечает Шолохов, – я рассчитываю побыть здесь, и если хабаровчане захотят, я готов с ними встретиться еще. Эти слова писателя воспринимаются восторженно. …В тот же день М.А. Шолохов и сопровождающие его лица отбыли поездом в Находку, откуда теплоходом «Байкал» направились в Японию. Мы, журналисты, следили за поездкой Шолохова по Японии. Слушали сообщения об этом по радио, читали короткие сообщения ТАСС и более пространные – специального корреспондента «Правды» Ю. Лукина. Японская газета «Майнити» писала в те дни: «Михаил Шолохов завоевал широчайшую популярность у японских читателей своими романами «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Поэтому множество людей горит сейчас желанием хоть раз увидеть великого писателя». «Майнити» – старейшая газета Японии. Она издается с 1872 года в Токио. Тираж – пять миллионов экземпляров. Группа советских журналистов, в том числе и автор этих строк, посетила редакцию «Майнити» в июне 1969 года, почти на три года позже посещения Японии М.А. Шолоховым, но в редакции очень живо вспоминали об этом огромном событии в культурной жизни Японии. Член федерации «Майнити» Отару Кобаяси, генеральный директор английского издания газеты Дзэнатиро Ватанабе и другие японские журналисты рассказывали нам, какой бум вокруг поездки Шолохова по Японии поднялся в газетном мире. Тут уж вовсю действовал принцип конкуренции: кто скорее, подробнее, интереснее сообщит о встречах М.А. Шолохова с японскими читателями. Дзэнатиро Ватанабе сказал нам, что тираж многих газет, в том числе и «Майнити», как дневного, так и вечернего, а также английского издания, увеличивался в те дни на сотни тысяч экземпляров. 24 мая 1966 года Михаилу Александровичу исполнился шестьдесят один год. Этот день застал его в Токио. Знаменательное событие не осталось незамеченным. Ассоциация японских писателей устроила прием в честь именинника. На прием пришли именитые литераторы. От имени ассоциации М.А. Шолохова приветствовал ее руководитель Фумино Нива. Он сообщил, что семь крупных японских издательств неоднократно переиздавали книги Шолохова миллионными тиражами. Как сообщала 29 мая «Правда», перед возвращением на Родину на завершающей пресс-конференции Михаил Александрович сказал: – Я очень благодарен за ту теплоту сердец, которую ощутил, общаясь с моими японскими читателями. Всем им желаю самого лучшего. Прошу поверить, если я говорю добрые слова привета читателям всей Японии, то не по обязанности уезжающего, не из приличия, а совершенно искренне, от души, от сердца. И снова нам выпал счастливый день встречи с Шолоховым. Но это был уже не хмурый и сырой день, как 6 мая. Теперь над Хабаровском было безоблачное небо и сияло солнце. К полудню на железнодорожном вокзале собрались сотни людей, и почти все с букетами цветов. У кого-то была даже не совсем еще распустившаяся пахучая амурская сирень. Поезд тихо подошел к вокзалу и остановился. Пионеры восторженно побежали к вагону, на который указала им вожатая. На ступеньках вслед за проводником показался Шолохов. В Японии лицо его загорело, и от этого глаза стали еще голубее. Первым приветствовал писателя А.П. Шитиков. – Ну, как доехали, Михаил Александрович? – спрашивает он, пожимая руку Шолохову. – Надеюсь, все здоровы? – Все в порядке, Алексей Павлович, – отвечает тот, – доехали хорошо и также многое успели увидеть вашенского через окна вагона… Шолохова обступили плотным кольцом, и первыми были ближе всех к нему, конечно же, пионеры. Но вот писатель начал узнавать среди встречающих своих хабаровских знакомых, заметил Всеволода Петровича Сысоева и потянулся к нему. – Ну как, успел сходить в тайгу? – спросил он. – Как ваше здоровье? Потом к Шолохову подошли секретарь Хабаровской писательской организации Виктор Николаевич Александровский, редактор журнала «Дальний Восток» Николай Митрофанович Рогаль, писатель Александр Матвеевич Грачев, другие литераторы и журналисты. Всем хотелось узнать хотя бы немного о поездке Шолохова в Японию. – Вот освежимся хабаровским воздухом, – улыбнулся Михаил Александрович, – а потом уж и поговорим… На этот раз из-за еще более короткого времени пребывания в Хабаровске, чем это было в начале мая, Шолохову, как говорится, была предоставлена полная свобода действий. – И хорошо, – согласился он, – поедем сейчас в гостиницу, там и договоримся, чем и как нам лучше заняться до отлета в Москву… До отправления оставалось всего семь часов. Как их провести наиболее целесообразно? Решили так: сначала короткий отдых, затем встреча с группой писателей и журналистов Хабаровска, собравшихся по приглашению Михаила Александровича в зале гостиницы «Центральная». – Как вам понравилось в Японии? – спросили мы у Шолохова. Он ответил, что простой народ там открыто борется за мир и против повторения Хиросимы и Нагасаки… Писатели попросили Шолохова поподробнее рассказать о японских литераторах, с которыми ему довелось встретиться. – Это большой вопрос, – ответил Михаил Александрович, – и в двух словах сказать об этом невозможно. Но что отрадно – в тамошней литературе в последние годы заметно полевение. И это, на мой взгляд, закономерно. К японскому народу у нас доброе отношение. И мне думается, что литература в этой стране сейчас на подъеме. Радует рост молодых писателей, идущих на смену своим предшественникам… Заканчивая свой короткий рассказ о поездке по Японии, Шолохов сказал, что у него осталось хорошее впечатление о ее простых людях, их трудолюбии. После этой встречи Михаил Александрович и члены его семьи посетили краеведческий музей. В.П. Сысоев вводил туда Шолохова и его семью как в храм бесценных сокровищ. Михаил Александрович пожелал осмотреть отдел природы. Директор музея обращал внимание высокого гостя на главные особенности дальневосточной флоры и фауны, все время помня, что перед ним страстный охотник и рыболов. Когда гости подошли к разделу, где были представлены чучела таежных обитателей – медведей, кабанов, оленей, коз, тигров, Сысоев сказал: – Приамурская охота вам, Михаил Александрович, понравилась бы. Дикое приволье. Тут и леса никогда не рубленные, и луга не выкашиваемые есть. Деревья у нас растут такие, что спилить невозможно. И, несмотря на то, что зимой ртуть хоть ножом режь, виноград дикий растет, и вино из него не хуже цимлянского. Но самое интересное – это наши охотники-тигроловы. Берут зверя живьем так же ловко и просто, как Григорий Мелехов на коня вскакивает… Это сравнение вызвало улыбку на лице М.А. Шолохова, который внимательно рассматривал экспонаты и слушал пояснения директора музея. Михаил Александрович задержался возле здоровенных амуров, сазанов, заспиртованных в огромных стеклянных банках, и сказал: – Таких крупных сазанов у нас в Дону пока не водится… Шолохов спрашивал, как поставлена спортивная охота и не выбиваются ли редкие звери, может, некоторых из них надо пощадить… После часовой экскурсии В.П. Сысоев пригласил гостей в свой кабинет. Там он подарил Шолохову женьшень, найденный им в отрогах Сихотэ-Алиня. – Это наша семейная реликвия, – сказал Сысоев, – и мы от всей души преподносим вам этот корень жизни. Шолохов стал отказываться от такого дорогого подарка: – Мне он пока ни к чему. Отдайте тому, кто в нем нуждается… И я вспомнил, как накануне шестидесятилетия М.А. Шолохова писатель А.М. Грачев (уроженец донского хутора Меркуловского) тоже предлагал своему земляку целительные снадобья, пользование которыми укрепляет здоровье, продлевает жизнь человеку. «Если регулярно пить женьшень или элеутерококк, – писал Шолохову Грачев, – то можно прожить до ста лет…» Михаил Александрович, всегда иронично относившийся к пожеланиям в его адрес, не изменил себе и в тот раз: «Все это добро оставьте себе. Я не такой эгоист, чтобы въедаться в чужой век. Что же касается знаменитых амурских карасей, то это – с превеликим нашим удовольствием…» И вот М.А. Шолохову преподносится натуральный женьшень. – У нас, дальневосточников, – пояснил Сысоев, – существует такой обычай – преподносить дорогому гостю женьшень, как символ процветания и благополучия. И я следую этому обычаю… Михаил Александрович с благодарностью принял из рук Сысоева женьшень и тут же передал его Марии Петровне. В подарок Шолохову было вручено и огромное живописное полотно – картина «Амур» кисти художника А. Федотова. – Это вам на память о посещении Приамурья, – сказал Сысоев, – таково совместное решение художественного и краеведческого музеев… Шолохов был доволен подарком, поблагодарил за него от всего сердца, но тут же сказал: – Дома хранить такую работу грешно. Там ее мало кто увидит. Разрешите мне выставить эту картину в Вешенском филиале краеведческого музея… В книге почетных посетителей Михаил Александрович написал: «Сердечно благодарен В.П. Сысоеву – хранителю и умножителю богатств Хабаровского края – за возможность ознакомления с экспонатами музея, собранными любовно и умело. М. Шолохов. 31.05.66». По пути в гостиницу писатель обратился к своим хабаровским спутникам с просьбой не провожать его в аэропорт. – Ну что ж, Михаил Александрович, – отозвался Сысоев, – не смею вам перечить. Дозвольте мне обнять вас на прощание… И все-таки в аэропорту собралось много провожающих. Я подал Михаилу Александровичу книгу. Еще в гостиничном номере было условлено, что он подпишет одно из своих изданий для «Тихоокеанской звезды», но под руками тогда ни одного его произведения не оказалось… Захлопнув книгу, он подал ее мне. Я поблагодарил, но постеснялся сразу же открыть первые страницы и прочитать, что там написано. Только когда Шолохов сел в самолет, я раскрыл книгу и прочел: «Тихоокеанской звезде» с приветом и добрыми пожеланиями труженикам пера. М. Шолохов. 31.05.66». …Прошли месяцы после товарищеских встреч с великим писателем. Но нити, связывающие Михаила Александровича с хабаровчанами, не порвались. То один, то другой писатель-дальневосточник посылали ему свои новые книги, как своеобразный отчет о творческой работе. Отправил свою новую работу Михаилу Александровичу и В.П. Сысоев с приглашением еще раз приехать на Дальний Восток. Шолохов откликнулся на письмо Всеволода Петровича. Он не писал ответов на машинке. Терпеть не мог казенных бумаг. Красивый характерный шолоховский почерк: «Дорогой Всеволод Петрович! Ваше письмо не застало меня дома, два м-ца провел в Казахстане и только сейчас удосужился Вам ответить. Прошу извинения. Не знаю, удастся ли в будущем году побывать на Амуре, но с радостью снова поглядел бы на него. За приглашение спасибо. Края амурские очень мне пришлись по душе! Обнимаю Вас и желаю Вам всего самого доброго. Наши все Вам кланяются. М. Шолохов. 24.12.66. Ст. Вешенская». Еще большую радость Сысоеву доставила присланная ему рекомендация для вступления в Союз советских писателей. Вот ее текст: «Рекомендация. Сысоев В.П. может быть принят в члены ССП. Написанные им книги – лучшее поручительство. М. Шолохов. 24.12.66». Такая высокая оценка вдохновила Всеволода Петровича на новый труд. В 1974 году вышла его книга «Удивительные звери». Она сразу же нашла своего массового читателя… Мне хотелось бы закончить эти скромные заметки-воспоминания о пребывании Михаила Александровича Шолохова в нашем Приамурском крае словами Семена Михайловича Буденного, который служил в молодости у нас на Дальнем Востоке. Эти слова им были сказаны в одном из посланий М.А. Шолохову: «Пиши, живи, да так, чтобы до ста лет не стареть».
Газета «Приамурские ведомости», № 16 - 19 (8456 - 8459) 2025 года г. Хабаровск |
