|
Стихи, написанные до войны и сразу после её начала.
Аким Самар.
Мой край.
Выйдешь в низовья Амура –
Сунгари устье сверкает.
Выйдешь в низовья Амура –
Устья Амгунь открывает.
Здесь я родился и вырос,
Здесь мой любимый край,
В среднем теченье Амура
Родина всех нанай.
То поднимаются сопки,
То зеленеют луга.
Плещется море колосьев
Там, где шумела тайга.
Много ещё богатства
В недрах народ добудет,
Ценных сокровищ края
Сколько ни трать, не убудет.
Кто сосчитает зверя
В наших дремучих лесах?
Кто уследит за птицей
Там, высоко, в небесах?
Рыба гуляет в Амуре,
Сколько её – угадай…
Синие сопки и реки –
Вот мой родимый край!
Александр Артемов.
Гордость
Не тем ли сегодня похвастаться мне,
Что, зная и славу, и смерть,
Мы мокли в воде, и горели в огне,
И шли через трубную медь.
И тем ли хвалиться, что в сумрак густой,
Когда неустойчива жизнь,
Кричали мы лёгкому шороху: «Стой!»
И кратко бросали: «Ложись!»
И тем ли гордиться, что в снежных полях
Ветрам поставляли мы грудь,
Когда разрывалась от стужи земля
И мёрзла тяжёлая ртуть.
И тем ли, что быстрой амурской воде
Мы кровь отдавали свою,
Чтоб крепкими быть и навеки владеть
Водой, оценённой в бою.
Вячеслав Афанасьев
Шумит трава на камне гробовом,
Стирая бренной даты позолоту.
И дни бегут, и верится с трудом,
Что жизнь промчится ветром мимолётным.
И нет на свете ни одной души,
Чтоб избежала царства мглистой тени.
Но не могильной бездны мгла страшит,
Страшит в сердцах соратников забвенье.
Что ты успел к концу прожитых лет?
Какой ты в жизни оставляешь след?
Пока я жив, и кровь бурлит во мне,
И сердце бьётся, и пылает разум –
Всего себя отдам родной стране
И буду с ней душой и телом связан.
Георгий Корешов.
Наш лётчик просто рарешил вопрос,
Когда не стало пуль для пулемёта:
Пропеллером он аккуратно хвост
У вражеского срезал самолёта.
Артиллерист, когда в советский тыл
Прошли фашистские бронемашины,
Прямой наводкой их распотрошил:
Не сыщешь ни водителя, ни шины.
А пехотинец, встретившись с врагом,
Загородил ему штыком дороги.
Кто землю нашу топчет сапогом,-
В бою всегда протягивает ноги.
Григорий Кравченко.
Над нашим краем вихри сатанели,
И падал грозно орудийный вздох,
И задыхались тесные тоннели
От дыма вражьих бронепоездов.
По перекатам барабанной дроби,
Шинельный хлам и шпоры волоча,
Чудовище несло в своей утробе
Невиданного в мире палача,
Чтоб петь свинцовым бешеным микробам,
Греметь броне колёсных черепах,
Чтоб скорбь шагала за кедровым гробом
И вороньё неслось на черепах.
Но мы прошли глухое многоверстье,
Мы изучили все повадки вьюг.
Давайте вспомним, обдувая горсти,
Как мы несли свой партизанский вьюк,
И как свинцовой вольницею подло
Враги подпёрли свой последний трон,
Как пал Хабаровск и, качаясь в сёдлах,
Топтал поля японский эскадрон,
Как мы стекались по сугробам, по льду
С одной мечтою – сокрушить врага,
Шли русские, украинцы и гольды,
И вся разноплеменная тайга.
Ровны и твёрды стопы нашей песни,
Под эти песни резали сплеча,
И делались длиннее и отвесней
Пробитые полотна кумача.
Зима крепила льдистые оковы,
Вставал буран, ревел на все лады.
Мы помним, как в двадцатом Калмыкову
Пришлось поспешно вздваивать ряды.
Над нашим краем вихри сатанели,
И падал грузно орудийный вздох,
И вздрагивали тесные тоннели
От бегства вражьих бронепоездов.
На фотографиях:
1. Аким Самар
2. Александр Артемов
3. Вячеслав Афанасьев
4. Георгий Корешов
|
