«ВОСЬМЕРКА» НЕВЕЛЬСКОГО
  |
Краевед из Николаевска-на-Амуре Виктор Бойко поведал историю песен и плясок первых исследователей Приамурья Какие песни пел Геннадий Иванович Невельской? Под какую музыку танцевал? Ответом на этот вопрос у большинства собеседников . . . будет длительное молчаливое удивление: «О чем вообще речь?..» Как всем великим людям (а я считаю его таким), ничто человеческое ему было не чуждо, в том числе и интерес к музыке, песням, танцам. Об этом есть много свидетельств в исторических романах Н.П. Задорнова «Капитан Невельской» и «Война за океан», а также в воспоминаниях современников, сподвижников Г.И. Невельского. ПЕЛ ОН С ЧУВСТВОМ Вот сценка в доме князя Сергея Григорьевича и Марии Николаевны Волконских (в Иркутске), куда на музыкальный вечер был приглашен Невельской. Здесь, познакомившись с Катей Ельчаниновой, он пел и танцевал. – А как с Геннадием Ивановичем они поют! – заметила Варвара Григорьевна Зарина, жена гражданского губернатора. – Геннадий Иванович исполняет дуэт с Катей, а Саша аккомпанирует. И такая прелесть получается! Все стали просить Невельского спеть. – Когда душа просилась, ты... – запел он, поднимаясь. Голос у него приятный, мягкий. Глаза у Екатерины Ивановны засияли, и оба сильных голоса сплелись. – Зачем вы начертались так на памяти моей. Единой молодости знак вы – песни прежних дней. – Да вы, господа, прекрасная пара! – шутливо сказал Сергей Григорьевич, когда раздались дружные хлопки. – Вам так и надо петь вместе! У вас голоса прекрасно подходят друг к другу. Еще один эпизод. Торжественная, радостная встреча Г.И. Невельского (считавшегося уже погибшим в море) с генерал-губернатором Н.Н. Муравьевым в Аяне 1 сентября 1849 года. И концерт знаменитой французской виолончелистки Элизы Христиани. В этом импровизированном выступлении принимал участие и сводный хор матросов транспортов «Байкал» и «Иртыш». Пели они, конечно же, простые народные, солдатские и матросские песни. «Муравьев подтягивал им грустно... А Невельской, взяв ноту, вырвался из общего хора, покрывая почти все его звуки. Голос у него был хороший, пел он с чувством. Затягивал не совсем вовремя, но, в общем, можно и так; даже мило и своеобразно в русской песне». Названий песен, которые пели в тот вечер с хором Н.Н. Муравьев и Г.И. Невельской, мы не знаем. В своих романах, процитированных выше, Н.П. Задорнов часто упоминает популярные и по сей день народные «Ах вы, сени», «Комаринскую», «Барыню». «Ах вы, сени, мои сени, – запел Губарев. «Сени новые мои», – подхватили добровольцы. Ударили в ложки, бубен. Губарев пустился на ходу вприсядку. Катя кружится с девочкой по комнате и поет: «Ах вы, сени...» Возможно, пели они и хорошо известные всем нам «Ой, да ты, калинушка», «Раскинулось море широко», «Солдатушки, бравы ребятушки». В сборнике «Полное собрание старых и новых российских народных и прочих песен» издания 1798 года под редакцией И.Д. Герстенберга мы находим знакомые нам со школьной скамьи русские народные «Во саду ли, в огороде», «Во поле береза стояла», «В темном лесе», «Ехал казак за Дунай», «Уж как по мосту-мосточку», «Выйду я на реченьку», «Ах у наших у ворот» и другие. Сподвижник Г.И. Невельского А.И. Петров записал в своем дневнике песни, которые звучали в первой николаевской казарме в 1852 году. Вот они: «Летал голубь», «Со вьюном я хожу», «Как по ельничку, по березничку», «Как шел молодец вдоль по улице в конец», «Как на дубчике два голубчика сидят». Геннадий Иванович часто бывал в казармах, слушал и, без сомнения, подпевал нижним чинам – казакам. ТАНЦУЯ ПОД БАЛАЛАЙКИ Все песни, которые звучали в первой казарме Николаевска, исполнялись казаками и казачками в движении, то есть под них танцевали и плясали. Ведь других музыкальных инструментов, кроме двух балалаек, которые оказались у охотских казаков, составивших первый гарнизон Николаевского поста, не было. Пианино, которое купила Катя в Охотске, намереваясь учить детей местных жителей, погибло при кораблекрушении судна «Шелехов» у острова Удд (ныне остров Чкалова). Поэтому первым инструментом, звучавшим в казарме Николаевского поста, была балалайка. А.И. Петров: «Исполняли русский казачок под две балалайки с припевами «Как у наших у ворот» или другими». Об этом же пишет родной брат Екатерины Ивановны мичман Николай Иванович Ельчанинов в письме от 17 февраля 1855 года: «У Геннадия Ивановича было до Великого поста до шести танцевальных вечеров, на которых публика, танцуя под балалайки, плясала от души и раньше трех часов ночи не расходились». Балалайка дарила радость, поднимала настроение. Скучно было без нее. И об этом пишет А.И. Петров в 1853 году: «Вечерки наши начались по-прежнему, но не так уж весело, как в прошлом году, – уехали запевалы и музыкант-балалаечник Егор Волков». И здесь мы переходим к музыке, под которую плясали казаки, офицеры и Геннадий Иванович Невельской. КАДРИЛЬ «ВОСЬМЕРОЧКА» Вот свидетельство главного летописца Амурской экспедиции мичмана (впоследствии контр-адмирала) Александра Ивановича Петрова. Николаевск, 1855 год. «В большие праздники, когда собиралось все офицерство, случались у Невельского и танцы. Кто-то из молодежи играл на плохоньком фортепиано с фрегата «Паллада». Дамы были – Невельская и Бачманова, но кавалеры заменяли дам и плясали до упаду. Даже Геннадий Иванович пускался в кадриль». Что за кадриль, мы опять же узнаем из дневника А.И. Петрова: «Всех забавнее и живее был танец «Восьмерка». Это своеобразная кадриль с добавлением разных фигур. Но мотив ее музыки так жив, что просто косточки ходят ходуном». Познакомился Геннадий Иванович с «Восьмерочкой» еще в октябре 1849 года в Якутске, будучи проездом из Охотска в Иркутск и далее в Петербург. «Через две недели, изучивши якутские архивы, вычертив карты начисто, побывав на местных балах и научившись плясать знаменитую сибирскую «Восьмерку», Невельской с офицерами пустился в дальний путь по замерзшей Лене». По свидетельству А.И. Петрова, звучала «Восьмерка» и в новом клубе Николаевска в 1855–1856 годах. Там только дам было 11 человек и много офицеров (с кораблей, зимовавших в Николаевске). «Танцевали с увлечением до двух-трех часов ночи. «Восьмерке» отдавали преимущество». Из приведенных выше свидетельств видим, что самым популярным танцем во времена Г.И. Невельского была кадриль под названием «Восьмерка». «Но как же она звучала?!» – мучительно размышлял я. Никто из известных у нас музыкантов и хореографов положительного ответа дать мне не мог: «Не знаем такой», «Не знаем, о чем вы говорите!» Сомнения мои разрешил ветеран еще Гражданской войны Василий Иванович Белон, присутствовавший на Чтениях Г.И. Невельского в Центральной библиотеке 19 декабря 1993 года. Там я выступал с докладом «Культура жителей раннего Николаевска». – Дай-ка балалайку! – живо откликнулся он на мой вопрос. И лихо сыграл всем известную нашу русскую плясовую. – Да это же «Подгорная», – разочарованно произнес я. – Кто же ее не знает?! – А что же еще?! – горячо возразил ветеран, известный в городе балалаечник и гармонист. «А ведь действительно, – подумал я. – Ломимся в открытую дверь...» Очевидно, на каком-то этапе исторического, общественного развития слово «восьмерка» трансформировалось в похожее – «подгорка». Все так просто! Музыку этой «Подгорной» я впитал в себя с раннего детства. Под нее, исполняемую на балалайке, в нашем поселке Санники на берегу озера Кизи в 40–50-х годах прошлого века все плясали и пели частушки, которые помню до сих пор.
Виктор БОЙКО, краевед Николаевск-на-Амуре Фото из архива автора
Газета «Приамурские ведомости», № 50 (8439) 2024 года г. Хабаровск |
