ЗОЛОТОЙ КОЧЕДЫК САМАРА
 |
Как нанайский мастер сохраняет национальные традиции Вы знаете, что такое кочедык и как им пользоваться? На самом деле это берестяное шило – гвоздик с ручкой. Один из важнейших инструментов при изготовлении берестяного короба. А в роли мастера . . . выступает нанайский художник Валентин Лукич Самар. – Какая красота! – любуются его работами посетители Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова. Интерьер выставочного зала «Коренные народы Дальнего Востока» Валентин Лукич вырезал как яичко. ЕСЛИ Б ДАЛИ БЕРЕЗКЕ РАСЧЕСКУ Вам приходилось встречать в лесу березовый пень? Ударишь ногой – древесина рассыплется трухой, но береста при этом останется целой и упругой. Таково ее свойство. Она состоит из множества тончайших слоев, не пропускающих влагу и воздух. Причем верхний покрыт белым налетом, который отражает солнечные лучи. А «рубашка» березы имеет самую разнообразную окраску – от золотисто-желтой до розовато-коричневой. Неповторимость бересте придают коричневатые черточки – так называемые чечевички. Это своеобразные окна, через которые дышит береза... Каждый год на бересте нарастает очередной слой, делающий ее толще. САМЫЙ СИЛЬНЫЙ ТАЛИСМАН А все началось с того, что однажды в селе Кондон, где велись археологические раскопки, из древнего захоронения на свет была извлечена утварь, пролежавшая в земле не одну тысячу лет. Для создания сосуда древние ремесленники брали нескольких слоев бересты, склеивали их рыбьим клеем, скручивали в цилиндр и сшивали крапивной ниткой, соединяя края. А еще пласт бересты снимали с поваленного дерева целиком, не разрезая. Но больше всего поразило Самара искусство плетения и орнаменты на бересте. Не секрет, что она для нанайцев когда-то была не просто древесной корой, но и талисманом. По традиции нанайская девочка получала от матери в подарок орнаментированную коробочку из бересты со швейными принадлежностями. С этой же коробочкой, уже в качестве приданого, девушка переходила в семью мужа. Через бересту поддерживалась связь с родом. И эту же коробочку-оберег клали в ногах усопшей, чтобы она сопровождала хозяйку в мир мертвых. В жизни мужчин-нанайцев такую же роль играли берестяные трубки. «Я ОДИН ИЗ ДЕСЯТИ ДЕТЕЙ ОСТАЛСЯ…» Биография у Самара самая народная. – Родился я в селеньице Дэундэ (переводится вроде как «затишье»), было такое около села Нижние Халбы. Отец был следопытом и метким охотником. Бурэ его звали, что означает «натянутый лук». Вот и записали его при переписи Лукой. И почему-то Иннокентьевичем, – рассказывает наш герой. – Маму звали Вечеке (то есть «собачка»). Ей присвоили русское имя Аграфена, а отчество дали Гавриловна. Была она мастерицей на все руки. Во время войны отец сохатых на мясо для фронта бил, мать их разделывала и вывозила из тайги на сдачу. Еще она шила для бойцов перчатки. Ей за них из Москвы патефон с пластинками прислали. А отцу вручили трудовую медаль. Валентин Самар говорит, что странное то было место – Дэундэ. Нехорошее, хоть осетром и калугой богатое. Люди болели и умирали. Он один из десяти детей остался. – Когда отец умер, худо стало, – продолжает. – Зажили мы бедно. У мамы пенсия 20 рублей была. Бывало, лежишь, не шевелясь, и в потолок смотришь. Начнешь шевелиться – сразу голод одолевает... А в 65-м, после окончания мариинской школы, я студентом стал. Учился хорошо. Меня художник Виктор Джунь на третьем курсе в составе 20 студентов в Москву и Ленинград возил... «ТЫ ЧТО? ТОЛЬКО К НАМ!» Валентин Лукич Самар окончил пединститут. Вообще-то поступал на физкультурный факультет, но преподаватель худграфа Андрей Чингаевич Бельды увидел случайно зарисовки абитуриента и закричал: «Ты что? Только к нам!» Так Самар стал художником. А еще он был гимнастом. Занимался восточными единоборствами. Многое прошел. Преподавал в Охотске. В Комсомольске-на-Амуре работал в строительном техникуме. Был также директором художественных национальных промыслов в общине малочисленных народов «Приамурье». Его избрали первым председателем Ассоциации народов Севера и Приамурья, созданной в 1990 году. Самар организовал поездку делегации ветеранов КМНС в Японию – для культурного обмена с народом айнов, а также ответную встречу в Нанайском районе. А ГЛАЗ, КАК У ОРЛА – И соль в них храню и специи, – говорит Валентин Лукич, снимая с полки аккуратный туесок. – А вот здесь чай. Чувствуете, какой запах? (Протягивает чудо-корзинку.) Пахнет и правда удивительно. В мастерской аромат березового леса. Стол завален берестяными лентами. Весь нехитрый инструмент: шило, циркуль, линейка, резак – острое лезвие ножа на деревянной рукоятке. Мастер кладет одну из берестяных полосок на доску, берет шило и мягко касается им центра ленты. Под его рукой возникает главный стебель. И вот уже на нем вырастает первый трилистник, второй, третий… Плавные, округлые линии с расходящимися в стороны веточками оплетают всю поверхность. – Хороший глаз должен быть и твердая рука для работы с берестой. По мягкой хорошо резать, по твердой и слоистой – труднее: края задираются, – объясняет Самар. ТАЙН ПОЛНА ТАЙГА НЕМАЯ Летом Валентин Лукич Самар отправляется за подручным материалом. Да подальше от города – уезжает на Нижний Амур, в село Мариинское. Мастер выбирает березы не старше 15 лет. Снежно-белая, пахнущая березовым соком кора снимается легко. Только чуть надрежешь сверху вниз ствол – и готово. Деревья при этом не портятся, продолжают расти. Потом бересту просушивают в тени, прессуют, шкурят, сглаживают и замачивают на сутки в кипятке. Начинается ее второе рождение. Что интересно, Самару в берестяном искусстве пригодилось знание чеканки, а также драгоценных камней. Валентин Лукич – ювелир, каких поискать! САМАЯ БЛИЗКАЯ «РУБАШКА» Откуда столько талантов? Как признался Самар, от отца-шамана, который передал ему многие секреты. – Шаманить я не могу, а природу люблю, – отшучивается Валентин Лукич. А если серьезно, то в берестяном туесе молоко не киснет, хлеб в коробе долго не черствеет, стельки и заколки из коры березы помогают от усталости, а в люльках из этого материала дети реже болеют. Трудно поверить, что когда-то нанайцы кипятили воду в корзинах, сплетенных из бересты. Такое, оказывается, возможно благодаря тому, что после вымачивания береста разбухает. Вода, налитая в корзины, закипала после того, как в нее бросали раскаленные на костре камни. Сок березовый целебен. Почки березы – лекарство от многих болезней. Оригинальной зубной пастой для нанайцев была берестяная смола. Тот, кто ее жевал, имел белые, крепкие зубы. Сам мастер всегда носит с собой берестяной амулет. Самар мечтает кору березы приблизить к интерьеру квартир и офисов. Представляете: зеркало в берестяной оправе? А обшитая берестой кухонная утварь? В этом определенно что-то есть.
Александр САВЧЕНКО Фото из архива В. Самара
Газета «Приамурские ведомости», № 33 (8422) 2024 года г. Хабаровск |
