Невиновная. Повесть

1

Жизнь следователя прокуратуры складывалась из множества происшествий, осмотров, изучения материалов, назначения экспертиз, допросов, обысков, очных ставок. Изо дня в день…

Порой приходилось работать и за участкового, и за «опера» из угрозыска. В 70 и 80-х годах в основном на этой должности были наши советские женщины: симпатичные, стройные (полнеть-то некогда), . . .

в туфлях на высоком каблуке, хорошие матери и жены, гостеприимные хозяйки, даже рукодельницы: спицы и швейные машинки осваивали точно так же, как и печатные.

Очередной выезд на происшествие. Из этих выездов бесконечно состоит вся жизнь: с одного на другое, порой, раз пять на ночь. Выезжали на каждый факт смерти хоть в больнице, хоть вне больницы и тщательно отрабатывали обстоятельства наступления смерти.

На этот раз убита старушка с целью разбоя. Убийств в 70-х, 80-х годах прошлого века было не так много. Убийство с разбоем совершались достаточно редко, каждое из них было чрезвычайным происшествием. Смерть любого человека, неважно по какой причине: болезнь, бытовая или профессиональная травма, просто старость и угасание жизни, самоубийство, была чрезвычайным событием. По каждому факту формировалась оперативно-следственная группа, старшим в которой состоял следователь прокуратуры. Дежурная служба милиции обеспечивала как охрану места происшествия, так и доставку группы на место происшествия. Порядок здесь соблюдался жестко, дисциплина всегда на высоком уровне.

Условия, при которых старушка проживала, сразили наповал, такого видеть за всю жизнь не приходилось: домишко «два на три метра» по внешнему периметру, пол земляной. Старушка сухонькая, крошечная, точнее, по протоколу, то, что от нее осталось, т.е. труп, располагался поперек входа в её жилище, голова ближе к входной двери. Больше места поставить куда- либо ногу в этом помещении, где находился труп, не имелось. Перешагивать через умершего у нормальных людей не принято. Описывая в протоколе со слов судебно-медицинского эксперта рану на голове: «обширная открытая с размозжением», следователь, 30-летняя миловидная женщина, одновременно думала: «Кто же её, несчастную, так измесил?»

–Вот, собака! – выругалась вслух самой страшной своей руганью следователь при соприкосновении с таким печальным результатом человеческого преступного действа.

После описания подняли тело, переместили, чтобы войти и осмотреть жилье дальше в полном объеме. Входная часть домика «метр на два» отделена дощатой перегородкой от второй части, более свободной. В первой части имелась печь, ещё горячая, с прогорающими кусками угля. Домик не подключен к электричеству. В нём много лет никто не проживал. Брошенный дом постройки начала XX века. Окошечки с остатками стеклышек забиты «абы- какими» досточками снаружи и подоткнуты тряпочками изнутри. В домике тепло лишь у печи. Темень. Без подсветки фонарём ничего не видно. Сержант светит.

Во второй части комнаты не просто земляной пол, но нарыт бугорок у входя в эту часть помещения. Зачем? Почему? Когда?

У погибшей при жизни в крупном посёлке городского типа сгорел частный дом. Она уехала в глухую деревню, постройки 1913г, где в царское время осуществлялась добыча угля шахтных способом.

Позднее в этих местах уголь стали добывать открытым способом при помощи шагающих экскаваторов, осуществляющих вскрышные работы, шахты закрылись, как нерентабельные, село пришло в упадок, жители, одни старики в своих частных домах, проживали свою жизнь в ожидании приезда по выходным детей и внуков.

На момент убийства старушки в 1986г, шахты оставались заброшенными, в деревне жителей было мало. Старушка, лет 80-ти, безобидная, никому никакой заботы не доставляла, за помощью ни к кому не обращалась. Просто заняла пустующий дом с земляным полом и жила там очень экономно, откладывая процентов 80 своей пенсии на приобретение дома. Да, в то время с пенсии можно было года за четыре накопить денег на частный дом не только в деревне, но и на окраине небольшого городка. И совсем мало старушке осталось, чтобы хватило на покупку скромного дома в том же крупном поселке, где она жила раньше, как объявился этот убийца.

Кто же им стал?

2

При проведении обсуждения обстоятельств и планировании оперативных мероприятий от сотрудников розыска поступила информация, что в деревне всё хорошо и спокойно, всё раскрывается вовремя и все преступники уличены в других преступлениях, и никто из местных к этому убийству не причастен. Тем более, бабушка вела уединенный образ жизни и ни с кем своими планами о накоплении денег не делилась.

–Как не делилась? Вы же откуда-то это узнали, о накоплении денег? Какие-то преступления здесь совершаются? Сообщайте, что тут было в последнее время!

Это были вопросы следователя, обращенные к оперу.

И что же поведали милиционеры: они удачно раскрыли кражу личного имущества, денег у инвалида, старой женщины. Кражу совершила соседка, глухонемая многодетная мать. Зашла к женщине-инвалиду в дом, спросила денег занять, получив отказ, украла. Она задержана, не признаётся, но с ней работают.

–А дети с кем?

–Дети, их пятеро, – начал повествовать милиционер.

–Пятеро? – перебила вопросом, удивляясь, следователь прокуратуры.

–Пятеро, мал-мала меньше, – подтвердил «опер», – они с бабушкой и муж есть, он работает на разных работах в ОРСе.

–Хочу допросить глухонемую, – просьба следователя вызвала у «оперов» снисходительную улыбка.

Ладно, пусть потешат свое самолюбие, первый раз, что ли?

–А даму мне – на допрос!

На другой день доставили Веру, глухонемую 28-летнюю женщину со взглядом затравленного подростка-волчонка: любое прикосновений к себе словом или рукой она воспринимали с содроганием плеч, с агрессивным испепеляющим взглядом. Ну, что же с тобой, моя милая?

Начался допрос. Допрос-беседа. Без посторонних. Путь к сердцу этого волчонка начался с вопросов о детях: какие они у неё, как она их любит. Беседовали знаками. При вопросах о детях взгляд потеплел. И вдруг, среди ответов знаками о любви к детям, она с решительным взглядом стала объяснять, что не брала денег у соседки-инвалида, чтобы следователь ей поверила.

Она жестами спрашивала что-то непонятное: сложив два пальца кругляшком, двигала руку сверху вниз по центру груди от шеи до пояса, как точки ставила.

Следователь не понимала, о чём она. Речь шла о каком-то человеке. Ему она все расскажет.

–Но инвалид показала на вас! – жестами объяснила следователь.

Женщина отрицательно качала головой, и вкладывала в свой взгляд всю силу своей правдивости.

3

Не прошло и двух дней, как сообщили о смерти её мужа. Допросить мужчину не успели. Он пил последние дни запоем, не просыхал, от водки и умер.

Пришлось идти за переводчиком в школу для глухонемых детей. Там показали азбуку: каждая буква нашего обычного алфавита соответствует букве-изображению.

Например, буква «О» – округлое изображение губами. Приставил к такому открытому в круге рту палец – буква «Р», и так далее. Это алфавит. Интересно, но долго осваивать. Не все его знают, и не все пользуются, даже для тех, кто знает, долгий путь к общению. Есть язык жестов помимо азбуки, когда жест обозначает не только слова, а порой целый речевой оборот, упрощенный язык общения.

Оказалось, что кругляшками пальцев на груди показаны пуговицы на мундире у прокурора. У прокурора на пуговицах герб страны, поэтому их таким жестом и обозначают глухонемые. В отличии от обозначения военного, о военном свидетельствует жест: два пальца на плечо, что указывает на пагоны. У прокуроров тогда пагонов не было, только петлицы на вороте. Вера хотела встречи с прокурором, сказать правду. Интересно, какую правду она хотела сказать?

–Андрей? Готовься, едем на обыск!

–К глухонемой?

–Нет, к заявителю, к инвалиду. Без санкции. С последующим уведомлением.

–Даже так? Уверены в успехе?

–Да.

–А что искать будем?

–Деньги: одну тысячу восемьсот рублей.

Андрей, ещё молодой, но уверенный в себе сотрудник уголовного розыска, громко в трубку рассмеялся:

–Зря Вы это затеяли, ничего там уже нет.

–Посмотрим. Ты мне лучше скажи, что у инвалида не в порядке со здоровьем?

–У нее ноги не ходят. Она лежит. Ещё глаза, почти слепая, различает лишь тени.

–А сундук где?

–Какой сундук?

–Из которого деньги взяли.

–У входа как раз, с кровати не видно.

–А она на сундуке спит?

–Нет, я же говорю, на кровати!

–А деньги в сундуке за пределами её зрения и других органов чувств?

–Да. И что? Она ж слепая.

Через некоторое время служебная машина подкатила к дому старушки-инвалида.

Следователь прокуратуры послала «опера» найти понятых пограмотнее, и чтобы с памятью всё было в порядке. В дом зашли все вместе: следователь, милиционер и два сельчанина- понятых. У входа и в самом деле стоял сундук. Далее в отдельном помещении стояла кровать у стены. На кровати, головой к сундуку, лежала грузная пожилая женщина.

–Здравствуйте, Маргарита Львовна. Я следователь прокуратуры, со мной понятые. Вы заявление писали о краже у вас денег?

–Да, писала.

–В заявлении всё правильно написано: Вера украла у вас деньги?

–Да, украла.

–Сколько?

–Одна тысяча восемьсот рублей.

–Не поверила я Вашему заявлению. Обыск пришли к Вам делать. Вот постановление: оглашаю. Все понятно?

–А что искать будете у меня? У меня ведь ничего нет! Вон сундук стоит, смотрите, денег там нет!

–В сундуке нет. Согласна. Они у Вас под боком. Не поможете? Покажите слева или справа от Вас?

Старуха расплакалась:

–Бес попутал, простите!

–Давайте сначала деньги, потом про беса поговорим.

Старуха из-под правого бока, обращенного к стене, достала марлечку, свернутую в рулончик, развязала все узелки и перед нами предстала денежная картина. Понятые ахнули.

–Считайте, – обратилась следователь к понятым.

Подсчитали: одна тысяча восемьсот рублей. В то время это была, примерно, годичная зарплата хорошо обеспеченного человека.

–Со счетом-то у Вас, я вижу, всё в порядке. Рассказывайте, почему оговорили человека?

–Да, ко мне соседки ходят в гости постоянно. Тут стали говорить, что мужик-то, Веркин, водки много в сельпо покупает, да конфет дорогих детям. Я сразу подумала, что украли они с Веркой у кого-то деньги. Никто бы не стал искать, если б я заявление на них не написала. А тут сын мой стал ко мне приставать: дай денег. Он и не знал, сколько я накопила. Вот я и написала заявление: и Веру задержали, и сын отстал со своими просьбами. Только муж-то её пить не прекратил: так и пил.

–Отвечать за это придется Вам.

–За что?

–За оговор заведомо невиновного лица.

–Да, они ж всё равно где-то украли, как же невиновного? Я старая больная женщина, – запричитала Маргарита Львовна.

–Но штраф-то Вам, старая и больная женщина, будет из чего заплатить. До свидания. Надеюсь, подобного от Вас можно больше не ждать?

4

Усаживаясь в служебную машину, следователь произнесла:

–А теперь, Андрей, повезем Веру к прокурору. Из-под стражи надо по этому делу освобождать. Освобождать, чтобы задержать по-другому.

–Вы думаете, это они убили старушку?

–А кто ещё? Где он, верин муж, столько денег на водку взял? Да детям на подарки. Завтра опять на обыск поедем: «объективку» искать.

–Да, ваши правила я знаю: признание вины – это ещё не доказательство.

–Читай Ратинова, дорогой, хорошие методички, одна из них «Самооговор» называется.

К счастью, Вера, хоть и прожила чуть больше десяти лет с жестоким пьянчужкой, который только и заглядывал, где, у кого, что плохо лежит, сама старалась к краденному не прикасаться. Мужик всё, что крал, то и пропивал. На Дальний Восток они приехали по переселению из Хмельницкой области, получили пособие, 800 рублей, на приобретение коровы.

Но хозяйством заниматься не стали. Отца у Веры не было, мать всё время жила с нею. И мать, и дети, их было пятеро, и муж, все были слышащими. Одна Вера глухонемая. Мать помогала дочери поднимать детей и усмиряла зятя: он был работящий, но в пьяном виде жесток, бил жену и детей, только её, старуху, не трогал. Случайно на почте он услышал разговор, что одинокая старая женщина накопила денег на дом, и у него созрел план, похитить эти деньги.

По его команде Вера пошла с ним и стояла у калитки караулила, чтобы предупредить о посторонних, если кто мимо пойдет. Муж ходил дольше, чем она думала, подошёл к ней, показал деньги, и они ушли домой. Она на другой день узнала об убийстве. Стала бранить своего непутевого мужа, тот сильно переживал, что решился на такое, говорил, из-за того ударил, что старушка сопротивляться начала. И топор взял у неё же в домике у печки. Муж запил, да так, что и сгорел от той водки за пять дней, так пил. Не пошли впрок деньги с убийства. Веру осудили за пособничество в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Детей определили в детский дом. Вот и ещё один домик в деревне остался только со старой одинокой женщиной, матерью Веры.

Пысина Галина Александровна, старший советник юстиции, член Союза писателей России, член Союза ветеранов госбезопасности по ДВ региону