«Кто бы мог подумать, что народ может сжечь свою столицу?»
    |
В июне 1812 года армия Наполеона Бонапарта вторглась в пределы Российской империи. Так началась Отечественная война, ставшая серьезнейшим испытанием для русского народа и отправной точкой для конца империи Наполеона. Именно в России, как не раз бывало в ее истории, завоеватель, перед которым «расстелилась» вся континентальная Европа, оказался бессилен. Ни талант самого Наполеона, ни полководческие умения его маршалов, ни внушительная численность и хорошее вооружение французских войск . . . (а на самом деле наполеоновская армия представляла собой не только французскую армию, но общеевропейскую – с участием соединений и частей со всей Европы) не смогли совладать с Россией. И главную роль в этом сыграли не только и не столько регулярные российские войска, сколько мужество русского народа в целом и целый ряд обстоятельств, не позволивших французам оккупировать Российскую империю. В России французов и самого Наполеона поразило очень многое. Слишком отличались и климатические условия, и культура, и менталитет русских и других народов Российской империи от привычного глазу Наполеона европейского образа жизни. Нигде в Европе Наполеон не столкнулся с таким ожесточенным сопротивлением народа, не регулярных войск, а простых жителей, настроенных не на жизнь, а на смерть сражаться с оккупантами. Впоследствии Наполеон вспоминал, что поразило его в России больше всего. Врач Барри О’Мира сопровождал Наполеона Бонапарта в ссылку на остров Святой Елены, уже после того, как величайший полководец Европы своего времени был окончательно разгромлен и повержен. Именно Барри О’Мира удалось весьма обстоятельно общаться с бывшим императором Франции, расспрашивая его о военной кампании в России и, разумеется, о том, что больше всего поразило Наполеона Бонапарта во время похода в Российскую империю. В беседе с врачом бывший император отмечал, что беспощадная русская зима и московский пожар стали главными причинами отступления его армии из России. Но шокировали императора и другие особенности России. Конечно, самым главным, что вызвало удивление и безмерное восхищение Наполеона, было безмерное мужество русского народа. Наполеон сравнивал русских с жителями Литвы, подчеркивая, что последние оставались равнодушными наблюдателями шествия его армии, а русские сразу же перешли к борьбе против французов. Партизанское сопротивление нанесло по французской армии серьезные удары. На борьбу с оккупантами поднялись крестьянство и городской трудовой люд, в партизанских отрядах плечом к плечу сражались крепостные и помещики, мещане и купцы. Наполеон вспоминал, что на своем пути французская армия встречала покинутые и сожженные жилища. Крестьяне сами поджигали свои деревни, чтобы имущество и провиант не достались французам и чтобы неприятель не смог использовать их жилища для расквартирования войск. Впоследствии Наполеон признавался, что даже сильнейшая армия мира не способна выиграть народную войну, в которой против неприятеля поднимается весь народ. Спустя 129 лет это же было доказано и Великой Отечественной войной, во время которой в партизаны уходили «от мала до велика» - и подростки, совсем еще дети, и убеленные сединами старики. Хотя сам Наполеон все же видел главной причиной поражения французских войск мороз и пожар в Москве, на самом деле именно единение русского народа и армии, блестящие действия легкой кавалерии и партизанских отрядов сыграли ключевую роль в фиаско полководца. Денис Давыдов, знаменитый партизанский командир, военачальник, а позже – и историк, писал, что все же французы были сокрушены посредством «глубоких соображений Кутузова, мужества и трудов войск наших и неусыпности и отваги легкой нашей конницы». Вряд ли слова Давыдова можно назвать преувеличением, тем более, что он был непосредственным и ярким участником событий. Вспоминал ведь и сам Наполеон, что «на нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров». Но нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и «Генерала Мороза», который не раз приходил на помощь русской армии. Настоящий шок у французов и их союзников, вторгшихся в Россию, вызвала знаменитая русская зима. Климатические условия в центральной части Российской империи самым существенным образом отличались от куда более мягкой погоды Западной и Южной Европы. А ведь в рядах наполеоновской армии были не только французы или бельгийцы, но и испанские и итальянские военнослужащие, совсем непривычные к морозным и снежным зимам России. Начавшиеся в ноябре морозы стали серьезнейшей проблемой для наполеоновской армии, не готовой к такому климату. Начнем с того, что у наполеоновцев просто отсутствовало необходимое для такого климата обмундирование. 3 декабря 1812 года был выпущен 29-й бюллетень Великой Армии, в котором прямо говорилось, что начавшиеся 7 ноября морозы привели к падению в течение нескольких дней около 30 тысяч лошадей. Артиллерия и кавалерия наполеоновской армии превратились практически в пешие части, значительное количество орудий и обозов пришлось просто бросить. Естественно, погибали и солдаты, не выдерживая круглосуточного нахождения на двадцатиградусном морозе. Именно «Генерал Мороз» оказался тем самым полководцем, который окончательно «добил» французскую армию. Сам Наполеон утверждал, что просчитал «русскую зиму» на пятьдесят лет вперед и, по его расчетам, сильные морозы должны были наступить не раньше середины декабря, а наступили в ноябре. Таким образом, император перекладывал основную вину за неготовность своей армии к морозам на непредсказуемость погоды. Конечно, это тоже сыграло роль. Но одно можно сказать с уверенностью – даже при точности расчетов Наполеона, вряд ли французская армия смогла бы вынести русскую зиму, особенно в сочетании с единением народных масс. Французские войска, встречая сожженные жилища и уничтоженное имущество крестьян, просто не могли останавливаться на ночлег, пополнять свои запасы продовольствия и лошадей. «Генерал Народ» оказался не менее верным союзником России, чем «Генерал Мороз». Московский пожар, грандиозное зрелище, по словам Бонапарта, достойное римского императора Нерона, сильнейшим образом повлиял на состояние наполеоновской армии. Рассчитывая войти в бывшую историческую столицу русского государства победителями, французы увидели лишь покинутый сгоревший город. Граф Федор Васильевич Ростопчин, московский градоначальник, при известии о подходе наполеоновских войск принял решение сжечь город дотла. Не пожалел градоначальник даже собственную усадьбу Вороново. Так и приходят на ум строки «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя….». Кто из сильных мира сего согласился бы сжечь собственные резиденции, чтобы они не достались неприятелю? Непосредственными исполнителями московских поджогов стали две антагонистичные категории – каторжники, выпущенные по приказу градоначальника, и московские полицейские. Французские оккупанты неоднократно ловили за поджогами домов людей в полицейских мундирах, очевидно выполнявших приказ своего шефа – градоначальника Ростопчина. Начались массовые расстрелы поджигателей, но они уже ничего не могли исправить, а лишь свидетельствовали о бессилии наполеоновского командования. Всего было расстреляно около 400 человек, обвиненных в поджигательстве – в основном, это были выходцы из низших сословий городских жителей. «Чтобы увлечь других, — вспоминал император, — я подвергался опасности, волосы и брови мои были обожжены, одежда горела на мне. Нескольких генералов огонь поднял с постелей. Я сам оставался в Кремле, пока пламя не окружило меня. Тогда я уехал в загородный дворец [императора] Александра в расстоянии приблизительно четырёх вёрст от Москвы. И вы, может быть, представите себе силу огня, если я скажу вам, что трудно было прикладывать руку к стенам или окнам со стороны Москвы, — так эта часть была накалена пожаром... Этот ужасный пожар всё разорил, — заключил Бонапарт. — Я был готов ко всему, кроме этого. Кто бы мог подумать, что народ может сжечь свою столицу? Если бы не этот роковой пожар, у меня было бы всё необходимое для армии; на следующий год Александр заключил бы мир или я был бы в Петербурге». Наполеон восхищался русской архитектурой Москвы, называл ее потрясающим полуевропейским – полувосточным городом. Французская армия, подошедшая к Москве в сентябре 1812 года, готовилась, согласно планам Наполеона, остановиться в Москве на зиму, чтобы избежать суровых холодов. Но перезимовать в сгоревшей Москве французы не могли. Это стало для армии Наполеона одним из фатальных ударов, обусловивших ее дальнейшее поражение и плачевный исход из России. Впоследствии и сам Наполеон рассказывал, что поджог Москвы, вместе с «Генералом Морозом», привел его армию к поражению. Правда, сам градоначальник Ростопчин впоследствии пытался снять с себя обвинения в поджоге Москвы. Этому способствовали, в частности, и сведения о том, что в огне погибли от 10 до 20 тысяч раненых и больных русских людей. Кроме того, после ухода Наполеона стали появляться владельцы сожженных домов, и далеко не все из них были столь патриотичны, что мирились с видом своего сгоревшего недвижимого имущества. Некоторые требовали возместить понесенные в результате действий поджигателей убытки. Но это уже другая история, главное – московский пожар действительно нанес одно из сильнейших поражений наполеоновской армии. Разумеется, не мог прославленный на полях европейских сражений полководец Наполеон не оставить воспоминаний и о действиях русской армии. В начале кампании они казались ему странными. Привыкший к линейным сражениям, Наполеон очень удивился, когда русская армия под командованием Барклая де Толли начала стремительно отступать на восток, покидая важнейшие города западной части страны. Благодаря отступлению русских войск, французам удалось в относительно короткое время дойти до Москвы. Рассчитывая захватить Смоленск, император столкнулся с первым серьезным разочарованием. Город горел, как и позже Москва, причем его жители и не думали тушить пожары. Русские спокойно поджигали собственное имущество с одной лишь целью – чтобы оно не осталось врагу. Поэтому оставаться в Смоленске не представлялось возможным. Эйфория по поводу быстрого захвата западных территорий Российской империи сменилась тревогой. Ведь Наполеон все больше беспокоился о том, где расквартировать войска на зимовку. Идти дальше на восток, в казавшуюся бескрайней Россию, было страшно. Тем более, что встречали французскую армию лишь пустеющие города и жалкие остатки продовольствия. Ни лошадей, ни запасов провианта, ни одежды или хозяйственных товаров в городах и селах французские войска практически не находили. Естественно, что брожение возникало и среди самих солдат, которые с трудом понимали, почему «вознаграждением» за долгие странствия по всей Европе становятся сожженные и покинутые города. О недоумении своих солдат впоследствии, уже в ссылке на острове Святой Елены, вспоминал и сам Наполеон Бонапарт, делясь со своим врачом воспоминаниями о российском походе. Тактика русской армии по заманиванию французов вглубь страны оказалась на редкость оправданной – русские полководцы прекрасно понимали, что даже многочисленным войскам Наполеона не удастся установить контроль над бескрайними российскими просторами, особенно в условиях партизанской войны, пожаров, приближающейся зимы и отсутствия продовольствия в захваченных населенных пунктах. Кстати, архитектура старых русских городов, их крепостные укрепления тоже вызвали неподдельный восторг Наполеона. В своих воспоминаниях Наполеон очень лестно отзывается о том же Смоленске. По словам императора, весь артиллерийский резерв был употреблен им для того, чтобы пробить бреши в стенах крепости, но ядра французских пушек застревали в русских укреплениях. Конечно, был интересен Наполеону и совершенно необычный для европейца вид русских построек – церквей, домов, крепостных сооружений. Наконец, дороги… Извечная проблема России, о которой сложено много разнообразных анекдотических историй. Но эта проблема, как и суровый российский климат, не раз выручала нашу страну в борьбе с неприятельскими ордами. Не стал исключением и поход Наполеона. По сравнению с хорошими и компактными дорогами небольшой Европы, российские дороги того времени, по отзывам французского императора, были просто ужасными. Качество дорог сыграло на руку российским войскам. Наполеон, у которого отсутствовали достоверные карты местности и который видел, что дороги в большинстве своем являются труднопроходимыми, не решился разделить свою армию на несколько корпусов и направить их по разным направлениям. Впоследствии он тоже называл качество дорог одним из главных факторов, повлиявших на ослабление армии во время похода в Россию. Таким образом, финал наполеоновского вторжения был вполне предсказуем. Поражение Бонапарта стало уроком для многих других врагов государства российского. Но, тем не менее, в 1941 году, спустя 129 лет после наполеоновской эпопеи, очередные «силы объединенной Европы» решились напасть на Советский Союз – Россию. И в этом случае народное сопротивление, действия армии, дороги и тот же «Генерал Мороз» не подвели нашу страну, хотя и противник был куда более серьезный, чем Наполеон в свое время.
Илья Полонский
|
