Досуг подводников в дальнем походе

Моряком можно родиться, а подводником нужно стать.

1. Кинопросмотры

«Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Эта цитата из полного собрания сочинений В.И. Ленина присутствовала в фойе всех кинотеатров страны на видном месте, а в дальнем походе приобретала особую актуальность.

Дело в том, что в автономном плавании подводной лодки нельзя было посмотреть ни балет, ни выставку картин, и поэтому кино – жизненная необходимость для подводников. На корабле имелись два узкопленочных киноаппарата «Украина» – техническое средство, несущее искусство в массы, и набор художественных и документальных кинофильмов. Причем количество фильмов превышало количество дней «автономки», то есть личный состав боевых смен ежедневно получал от замполита разные фильмы. В каждой смене было по 2–3 подготовленных киномеханика – «общественника», которым и доверялся показ фильмов. Качество пленки в основном было хорошее, а время создания фильмов не превышало 10 лет. В каждой «автономке» часть фильмов была совершенно новой, а у некоторых, на момент ухода нашего корабля в море, не было премьеры даже в кинотеатрах Москвы и Ленинграда. Иногда бывало так, что, посмотрев такой новый фильм на глубине 200 метров в районе Гавайских островов и убыв после похода в очередной отпуск в Севастополь или Самару, я видел, что демонстрация этого фильма там только начинается. Как правило, такие фильмы для первого показа выдавались замполитом той смене, которая занимала первое место в соревнованиях за неделю. В будние дни просмотр начинался в вечернее, ночное или утреннее время, после смены с вахты и приема пищи. Кинопоказ производился в двух местах одновременно – в столовой и в кают-компании. А в воскресенье фильмы крутили круглосуточно, после завтрака, обеда и ужина. За сутки можно было посмотреть до пяти фильмов. Естественно, на время тревог и учений демонстрация прерывалась. Так как средний возраст экипажа не превышал тридцати лет, то интимно-постельные сцены, а тем более эротика, в фильмах исключались. За этим строго следили политотделы всех уровней. И при отборе фильмов «эротический криминал» из пленки вырезался. Но однажды такая сцена – помывка женщин в бане в х/ф «Открытая книга» – была пропущена, и этот фильм закрутили «до дыр» в пленке. Правда, потом эту сцену кто-то вырезал. Большим успехом пользовались мультфильмы (особенно «Ну, погоди») комедии, современные фильмы о гражданской и Великой Отечественной войне, фильмы об армии и флоте. Большинство фильмов были отечественного производства, иногда – из стран социалистического лагеря.

2. Викторины

Начиная со второй трети «автономки», когда жизнь в боевых сменах входила в накатанную колею, а личный состав уже «притерся» друг к другу, в свободное от вахты время, обычно перед просмотром фильмов, проводились викторины. Вопросы викторин выбирались руководителями боевой смены, согласовывались с замполитом и объявлялись за несколько дней до ее проведения. Основная тематика – киноискусство, география, литература и устройство корабля. Морякам, занявшим призовые три места, в качестве призов вручались пачка сигарет, банка сгущенки и пара сушеных вобл. В конце «автономки» особо ценились сигареты. Бывалые подводники – офицеры и мичманы, не один раз побывавшие в дальнем походе, знали свои потребности в куреве и брали с собой необходимое количество сигарет. А моряки срочной службы, опыта походов не имевшие, к концу похода с куревом «пролетали». И поэтому за первое место в викторине призом была пачка сигарет (для этого я брал с собой лишний блок болгарских сигарет). Победителями , как правило, были молодые матросы, очень желающие покурить своих. Правда, после получения такого приза эта пачка у дверей курилки моментально «расстреливалась» его товарищами по смене. Второй и третий призы съедались в более узком кругу сослуживцев – любителей сладкого и солененького. Таким образом, проведение викторин повышало интеллектуальный и профессиональный уровень подводников и доставляло им маленькие личные радости.

3. Курение на корабле

О том, что курение – привычка, вредная для здоровья, знают все, но, пока молоды, об этом не задумываются. И тем не менее, просто сказать о курении на подводной лодке – это не сказать ничего. Курение на ней – своеобразный ритуал. При нахождении корабля в море в надводном положении курение допускается в ограждении боевой рубки с разрешения вахтенного командира. Курящих в экипаже, по моим наблюдениям, было не больше 75 %. В подводном положении для курения предусмотрено специальное герметичное помещение, оборудованное вентилятором и системой фильтрации дыма. Одновременно в этом помещении могли находиться несколько человек в течение времени, необходимого для выкуривания одной сигареты. Курилку посещал только личный состав смен, свободных от вахты, в порядке живой очереди. Курение в других местах, на вахте, во время тревог запрещалось. В «автономке» количество курящих немного сокращалось. Очевидно, причиной был газовый состав воздуха в отсеках, значительно отличавшийся от естественного.

4. Праздничные мероприятия

Несколько раз время «автономок» совпадало с государственными праздниками. В этот день на корабле устраивались концерты художественной самодеятельности в каждой боевой смене. Причем смена, организовавшая лучший концерт, признавалась победителем соревнований, и ей вручался праздничный торт. На камбузе готовились праздничные обед и ужин, в меню которых входили такие «домашние» блюда, как пельмени, манты, салат, винегрет. Пельмени лепили всей сменой, готовить салат поручали особо талантливым. Так как в то время майонез был в дефиците и в состав продовольственного снабжения корабля не входил, делали его сами, из продуктов, предусмотренных нормами снабжения. Подводников, особо преуспевших в боевой и политической подготовке, поощряли в праздничном приказе. Праздничные мероприятия транслировались по корабельной радиосети. Радиосеть использовалась для выпуска радиогазет, поздравлений именинников, исполнения музыкальных заявок. Практиковалось перед «автономкой» записывать на магнитофон для именинников поздравления и пожелания родителей, жен и детей. Заранее об этом не говорили, а в море их ждал приятный сюрприз.

5. Подводное народное творчество

В первые дни «автономок» рабочие дни подводников были перегружены, а в воскресенье просто хотелось отоспаться после предпоходовой нервотрепки на берегу. Но и в эти дни, а особенно во второй половине «автономки», все, у кого были умелые руки, а таких в экипаже набиралось до 90%, находили час-другой свободного времени, чтобы заняться поделками. Материал и инструмент для этого творчества доставлялся на корабль заранее. Это рукодельное мастерство на всю долгую «автономку», имело, в сосновном, одинаковую для членов экипажа тематику. В одном походе все делали макеты подводных лодок из эбонита, в другом – модели парусников, в третьем – картины из разноцветного шпона, в четвертом – шкатулки. При этом более мастеровитые помогали начинающим и теорией, и практикой. Кроме этого, делали макеты маяков, разделочные доски для домашней кухни, сувенирные изделия. Занимались этим и офицеры, и мичманы, и личный состав срочной службы. Некоторые добивались в этом творчестве определенных успехов, и дело их рук можно было назвать произведением искусства. Правда, встречались иногда любители еще одного вида «народного» творчества, мастера, которые себя не афишировали. Для работы им требовались механическая бритва и тушь. А результаты работы – на теле «продвинутых» подводников срочной службы в виде татуировок. Такое творчество было дисциплинарно наказуемым, а «инструмент» уничтожался. Из поделок, изготовленных экипажем, можно было организовать хорошую выставку. После возвращения корабля в базу все эти сувениры, на радость родным и близким, занимали почетные места в квартирах офицеров и мичманов, а матросы и старшины увозили свои поделки домой при убытии в отпуск или при увольнении в запас.

6. Занятия физкультурой и спортом

В первых походах многие члены экипажа, для поддержания своей спортивной формы пытались работать с «железом» – гантелями, гирями, штангой. Но специфический газовый состав воздуха в отсеках отрицательно сказывался на самочувствии, особенно после интенсивных тренировок. Все это не могло быть не замечено корабельным врачом, и его рекомендации не заставили себя долго ждать. Спортивные тренировки были прекращены, а допускалось выполнение легких физических упражнений в течение непродолжительного времени. В то же время это не исключало проведения тренировок по борьбе за живучесть на общекорабельных учениях. В течение нескольких месяцев плавания экипажу приходится дышать воздухом, который в основном вырабатывали специальные установки. При этом контроль постоянно велся только за теми ингредиентами, которые взрыво-пожароопасны или токсичны для организма. Например, при повышении содержания водорода более 3 % возникала опасность взрыва, а повышенное (более чем в 10 раз) содержание углекислого газа, окиси и двуокиси азота, других газов приводило к быстрой утомляемости, повышенному потоотделению, сонливости. Даже физическая нагрузка средней тяжести негативно сказывалась на работе сердечно-сосудистой системы. Такой газовый состав отсечного воздуха усиливал и алкогольное опьянение. Всему экипажу ежедневно к обеду выдавалось, и сейчас выдается по 50 граммов сухого вина. Другое употребление спиртных напитков на лодке запрещено. Но в конце 70-годов в одной из наших «автономок» произошел случай, когда четверо молодых, физически крепких ребят (несрочной службы) отметили день рождения одного из них. После выпитой бутылки водки, с хорошей закуской, в отдельной каюте, их нашли в полубессознательном состоянии в разных отсеках корабля. Они долго не могли вспомнить, как там оказались, а один несколько дней провел в корабельном изоляторе в реанимации. Есть и у меня личный опыт. Однажды, в одном из походов, по какому-то радостному поводу соседи по столу (пять человек) во время обеда отдали мне свои 50 граммов. Добавив эти 250 граммов хорошего югославского вермута к своим 50, я после плотного обеда дошел до каюты, лег в койку и вырубился. Вахтенный через шесть часов с трудом разбудил меня на ужин.

7. Серьезно о смешном, или Курьезы на корабле

В декабре 1974 года наш корабль стоял у достроечного пирса судостроительного завода в Приморье. Предстояла покраска всех внутренних помещений и отсеков лодки, которые перед этим должны были быть освобождены от имущества и вещей экипажа. По приказу командира с корабля был выгружен и аварийный запас воды и пищи (шоколад, галеты, сахар, тушенка, сгущенка). Его передали на ответственное хранение интенданту – мичману Гене Афанасьеву. Аварийный запас в бачках он разместил на территории завода в своей «кандейке» (контейнере) под замком. Перед Новым годом интендант «злоупотребил» и оставил на несколько дней «кандейку» открытой. Этим не преминули воспользоваться заводчане. Любители сладкого и мясного растащили почти весь аварийный запас корабля. И потом ветер долго гонял по территории завода фантики от шоколадок. Их пропало около 800 штук и более 250 банок тушенки и сгущенки. Интендант, конечно, был наказан, но предстоял выход в море, а с некомплектом аварийного запаса это недопустимо. Командир принял единственно верное в тот момент решение – пополнить аварийный запас пищи продуктами, которые предстояло получить экипажу в период перехода из Приморья на Камчатку. А в рацион питания включили другое, заменяющее эти продукты продовольствие.

*    *    *

Старшиной команды рулевых-сигнальщиков (боцманом) в этот период у нас был мичман Александр Шевченко, ранее служивший срочную службу на крейсере «Александр Суворов» Тихоокеанского флота. Осенью 1974 года, ночью, на ходовых испытаниях лодки в Японском море, наш курс опасно пересекал небольшой рыболовецкий сейнер. На сигнальную ракету, выпущенную боцманом в сторону сейнера и упавшую на его палубу, никакой реакции не было. На наш сигнал семафором о том, что сейнер должен изменить свой курс, последовал ответ: «Хожу там, где привык». На что боцман семафором указал ему кратчайший путь с использованием анатомии человека. Во избежание столкновения мы свой курс изменили, но и сейнер чуть отвернул в сторону.

*    *    *

В новогоднюю ночь, после встречи в составе экипажа нового, 1975 года, мы с несколькими офицерами и мичманами решили прогуляться по городку Большой Камень. Снега не было, но елки стояли на всех площадках и в скверах. На центральной площади, вокруг самой большой елки городка, ходил хоровод, а массовиком-затейником у них был Шура Шевченко. Наш боцман в сапогах, в тельняшке, «канадке» и в маске Деда Мороза, изрядно «приняв на грудь», развлекал песнями и плясками местных жителей. Но его, как и интенданта, заводчане запомнили хорошо. Когда в январе 1975 года наш корабль уходил с судостроительного завода, боцман собрал с пирса и причальной стенки и погрузил в надстройку корабля все урны, имеющие форму пингвинчиков. Правда, потом они куда-то исчезли. Летом 1975 года, после проведения уникального многоракетного залпа, наш корабль вернулся в базу. На торжественном построении от имени командования за успешную стрельбу нам вручили живого поросенка. Поросенок сумел вырваться из рук командира и с визгом стал носиться по плацу. Ловить его, перед строем соединения, пришлось боцману Шевченко.

*    *    *

По корабельному расписанию боцман открывает после всплытия ПЛ в надводное положение верхний рубочный люк для командира и вторым, после него, поднимается на мостик. Однажды, после всплытия по окончании «автономки», его ждала непредвиденная работа. В начале «автономки» мы зацепили корпусом многокилометровую иностранную (очевидно японскую) рыболовецкую сеть. Часть сети перерубило винтами лодки, а часть, зацепившись за ограждения рубки, болталась там весь поход. Акустики докладывали о наличии посторонних шумов по корме, но потом они исчезли. И вот, после всплытия, увидев эти обрывки, командир приказал боцману и его команде срочно освободить корпус лодки от этого «подарка». Не один час боцман провисел на мокрой скользкой поверхности корабля, на страховочных ремнях, убирая остатки сетей. Но к приходу в базу корпус корабля был чист.

*    *    *

Участвовал боцман Шевченко и в спасении человека. Зимой 1977 года лодка возвращалась в базу. К пирсу, во льдах, ее вел ледокол. Осматривая акваторию бухты вокруг медленно двигавшейся лодки, боцман в метрах двухстах от фарватера обнаружил на льду черное пятно. Направив на это место прожектор, Шевченко увидел, что посередине бухты на деревянном ящике сидит человек в шинели. Передали сигнал на ледокол. Тот развернулся, подошел поближе и принял на борт «ледового рыцаря». Оказалось, что это молодой офицер, который ночью, под воздействием горячительного, решил сократить путь домой. Вместо того чтобы идти в городок по дороге, пошел напрямик, через бухту. Когда увидел ледокол и лодку, остановился переждать, присел на ящик и стал засыпать. И заснул бы навечно, если бы не наш корабль. Отделался он легким обморожением некоторых ответственных мужских органов, но службу продолжил.

*    *    *

Но самый курьезный случай с боцманом произошел в 1977 году, в его последней «автономке». В подводном положении он нес вахту на пульте управления рулями, который для обеспечения живучести корабля подключается к противоаварийной системе, работающей в активном режиме. Эта система находилась в моем ведении. Командир во время вахты задавал коридор глубин для корабля, эти данные вводились в противоаварийную систему, и она, в случае выхода корабля из коридора по любой причине, автоматически (как автопилот) возвращала лодку на заданную глубину. При этом система подавала сильный звуковой сигнал «ревуном» и отключала ручное управление всеми горизонтальными рулями. Боцман на ночной вахте «закемарил», ситуацию по глубине не контролировал, и лодка вышла из заданного коридора. В отсеке заревел «ревун», а система, отключив боцману управление рулями с его пульта, сама стала возвращать лодку на заданную глубину. Шевченко, проснувшись, стал беспорядочно дергать отключенные рукоятки управления рулями и кричать, что лодка рулей не слушается. Получив подзатыльник и «комментарий» ситуации от командира, он проснулся окончательно. А система, выполнив свои действия, передала ему управление и отключила «ревун». До конца похода Шевченко был на вахте самым бодрым, но на систему смотрел с опаской и просил ее отключить. Просьбу его я удовлетворить не мог, а система безотказно работала все последующие «автономки», не давая спать нерадивым рулевым. Шевченко в скором времени уволился в запас и поступил работать на рыболовецкий траулер в Петропавловске-Камчатском.

ИВАНЕНКО Владимир Петрович, капитан 2 ранга в отставке, ветеран военной службы, член совета Самарского городского общественного фонда поддержки ветеранов ВМФ

Январь 2008 г.