Гастарбайтеры

Двухтысячные. Осень. Колхозное поле, которое в ту войну на картах было обозначено нейтральной полосой. По полю, по скошенной стерне, брели мужчина лет сорока, руководитель поисковой команды, и две старушки в одинаковых платочках. 

– Нам-то лет по десять было. В ту осень неделю здесь грохотало. Немцы были там, – показала одна из них, – а наши – там, – засмеялась, – а мы в погребе. – Вздохнула. – Как-то ночью стихло, а утром появились немцы. Но не задержались, пошли наших догонять.

А зимой всё в обратную. – Покачала головой. – Ох! К апрелю проталины землю как открыли... Ба-атюшки!.. И увидели мы много убитых. А ближе к маю на поле уж и не выйдешь, а если ветер на село, то и в доме не усидишь. – Губы собрала. – Запах страшный. А нам пахать да сеять пора. Вот наши бабушки, дедушки и матери вышли на поле и стали несчастных тех собирать и хоронить в воронках. И мы с ними...

– Немцев отдельно, наших отдельно? – перебил поисковик.

– Да нет, милый. Тогда не разбирали. Помню, кто покрепче, тот брал его на вилы и – в телегу. Он чёрный, весь колышется. Телегу наполним и везём к другой воронке. Старались, чтоб могилки рядом получались. Торопились мы. Одежду свою долго не могли выветрить. Вот так-то, товарищ дорогой. – Помолчала, повздыхала, добавила: – Какие-то записки про те воронки дед Сергей делал, колышки на меже ставил, охранял, а куда всё подевалось, уж и не помнит никто. – Покрутила головой. – Где-то там, сынок, – показала бабуля.

*     *     *

Прошло несколько лет. На бывшем колхозном поле вырос коттеджный посёлок. Во дворе одного из участков, за двухметровым забором, гастарбайтеры выкапывали котлован. Хозяин наверху, у кромки, уточнял с бригадиром план работ.

– Перестал я наших приглашать. Ленивые, а после обеда… Как там у Расторгуева поётся? Вечно пьяные?

– «Там за туманами, вечными, пьяными», – поправил бригадир и кивнул, соглашаясь. – И мне с ними легче работать. Знают, что от них требуется и что им самим нужно.

В котловане возникла заминка. Оба узбека – видны только спины – закопошились у основания одной стенки. Бригадир поставил ногу на край.

– Что там, Авлод?

– Железка, начальник, – Авлод запыхтел и потянул на себя косо торчащий вдоль стенки ржавый стержень. Выдернул, упал, встал задумчивый, держа железку перед собой.

– Э–э… Так это ж трёхлинейка, – догадался бригадир. – А осталось–то: затвор, скоба и ствол… А там что? – Бригадир указал на тёмный предмет в конце и чуть ниже борозды, оставшейся от железки. Ислом нагнулся и начал обходить предмет вокруг лопатой. – Э–э–э! Ты потише, – предупредил бригадир, – а то рванёт ещё.

– Не-е-а! Сапог, начальник. Солдат, наверное. Надо откопать.

– Да брось ты!

– Мой дедушка зимой в сорок первом был здесь. Убили без вести… Может, он… Принеси пакет, брат. Это будет твоя и моя вечная память.

Хозяин ушёл. В яме гастарбайтеры негромко переговаривались на своём:

– До захода солнца похороним по всем правилам.

– Смотри, Хаджи-Ислом, кость второй ноги перебита. Потому и сапога нет…

– Каска, а в ней… Теперь ты упокоишься, бесстрашный воин.

Вернулся хозяин с пакетом из-под цемента. Ислом, не глядя, протянул руку к тем, кто наверху. – Дай. – Хозяин сунул пакет вниз. Ислом увидел, побагровел. – Ты что!? Смотри, грязный совсем!

– Да он будет почище твоего супового набора, – полагая, что с юмором, отпарировал бригадир. Ислом и Авлод, не сговариваясь, встали, выпрямились.

– Твой дедушка лучше внука был, – с горечью произнёс Авлод. Снял рубашку, расстелил на дне ямы. Оба узбека, бормоча, начали, отряхивая, складывать останки. Бригадир побледнел.

– Простите, мужики. Сдуру ляпнул, не подумал… Ну, сорвалось... Ей Богу, виноват. Простите.

– Это же наш с тобой воин! Нельзя с ним так... Ладно, брат, но ты думай потом.

Хозяин сходил в сараюшку, принёс Авлоду футболку. Авлод упруго выбросил смуглое, мускулистое тело из котлована, надел футболку, нагнулся, принял аккуратно свёрток у Ислома, отнёс в угол участка и положил в тени на молодую траву. Вернулся, спрыгнул в яму, и гастарбайтеры продолжили старательно углублять котлован, а немного погодя тихонечко запели для себя песню на своём родном.

Разговор между хозяином и бригадиром не клеился. Сидели на корточках у края котлована, курили, слушали. Мелодия показалась им знакомой, похожей на «Журавли» Расула Гамзатова, переглянулись. А вроде она и есть…

Виктор Калинкин, полковник в отставке, кандидат технических наук

город Тверь     http://www.proza.ru/avtor/kalinkin

25.10.2016