Новый год (рассказ из книги «Рассказы наших матерей»)

        В этом году вышла из печати новая книга В.В.Крюкова  «Рассказы  наших матерей». В предисловии к рассказам автор написал следующее:

       «Чем больше годы отмеряют возраст человека, тем чаще память возвращается к прожитой жизни, событиям минувших дней, рассказам дедов и родителей о ярких эпизодах их молодости и зрелой жизни.  …   Из этого складывается наша история и наша память».

*     *     *

       Самым запоминающимся праздником, пожалуй, был Новый год. Влад с матерью праздновали у деда, вернее на Новый год все собирались у деда и бабушки по материнской линии, так как у обоих  братьев  матери  Владимира и Александра, которого все ласково звали Шуриком за небольшой рост, первого января был день рождения и все собирались разом отметить два торжества. День рождения им пометили в один день, так как документы сгорели во время пожара ещё в Отечественную войну.

       При бабушке Акулине семья была крепкой и все беды, праздники и непредвиденные случаи разбирались и праздновались у неё. Застолье, как правило, было чинным, пели песни, рассказывали истории, вспоминали что-то из прошедшей жизни, а вспомнить было что. Кроме детей, все помнили недавнюю войну и то горе, которое свалилось на страну и каждого человека отдельно. Тяжёлые страницы жизни в семье старались не вспоминать, ведь ещё совсем недавно за не так сказанное слово можно было уехать гораздо дальше Нижнего Амура, а вот вернёшься ли – это вопрос. Вот потому и молчали, словно жили всё время  в прекрасном месте в достатке  да   приволье, а на самом деле становление Быстринска и всего леспромхоза проходило ой как не просто. А может просто боялись потревожить то лихо, которое пришлось им пережить, но в праздники Влад всегда просил старших родственников  рассказать что-нибудь о прошедших днях.

       В посёлке праздник начинался с вечера тридцать первого декабря, и с небольшими перерывами  на разные бытовые нужды и отдых продолжался двое суток. Готовились к нему задолго, весь рабочий таёжный люд любил покушать, и на праздник  отделаться салатиками или лёгкими закусками вряд ли у кого-нибудь получилось бы. Готовились загодя банки с огурцами и помидорами, сальтисоны, рулеты и колбасы. Но пожалуй самым  главным амурским блюдом была красная рыба – солёная, копчёная, варёная, вяленая и, конечно, красная икра. У тех, кто попроворнее и жил без лености, на стол попадал и осётр, и чёрная икра – Амур рядом, надо только потрудиться. В общем жили безбедно, работали от зари до зари, а потому никто не считал зазорным засолить на зиму бочонок красной рыбы, а если повезёт, то и калужатины.  Главного условия цивилизации – дорог – не было и не вывозили тогда рыбу огромными рефрижераторами китайские и азербайджанские купцы, да и не стоила она ничего в денежном выражении, так что ловили рыбу в основном для своего стола да праздничных угощений. Поймать любую амурскую рыбу не было никаких проблем, так как было её во всех водоёмах великое множество, и любой мальчишка пяти лет мог поймать рыбы к обеду и на уху, и на жарёху.

       В тот далёкий Новый год Влад работал на вахтенном автобусе – возил бригады рабочих на лесные деляны или нижний склад – место, куда свозилась и где разделывалась древесина. Молодёжь после работы сначала решила собраться у Влада, как говорится, слегка промочить горло и отправиться в клуб на торжественную часть, где наверняка кто-то получил бы премию и тут же побежал в рядом стоящий магазин за дешёвым портвейном с тремя семёрками на  этикетке. Влад работал на автобусе  весь день, и когда развёз пильщиков и сучкорубов с нижнего склада, начало смеркаться.

       Веселье на нижнем складе началось ещё во время работы, благо до поселковых магазинов было недалеко, сновали попутные машины с дровами, лесовозы и другая вспомогательная техника, в общем, купить водки или вина было проще простого. Сложнее было тем, кто работал на лесозаготовках в тайге, там и дисциплина была построже, так что им приходилось дожидаться посещения клуба или праздничного стола. В общем, вёз Влад рабочих домой, уже изрядно подзаправившихся портвейном и брагой от местных торгашей-надомниц. В последний рейс в автобус посадили молодого щеголеватого мастера, прибывшего недавно по распределению и силившегося показать свою трезвую сущность, но явно не рассчитавшего силы в застолье с местными таёжниками, людьми закалёнными и крепкими, которым, как говорят в народе, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валило.

       Когда подъехали к посёлку и остановились у первой остановки, мастер, неуверенно шагая и держась за поручень, вышел из автобуса и направился к ближайшему от  дороги двухквартирному дому, в котором размещалось общежитие для молодых специалистов. Рабочие, громко подшучивая друг над другом, постепенно выходили из автобуса, а Влад наблюдал за мастером, который, не доходя до дома, уцепился за забор с явным намерением пописать. Одной рукой он держался за забор, а другой пытался достать свой прибор, видно крепко его припекло после бражки. Расстегнуть брюки на морозе одной рукой не получалось и тогда мастер подключил в дело вторую руку, но тут неведомая сила  увлекла его упасть лицом на забор, и мастер, оставив манипуляции с брюками, схватился за него обеими руками. Так продолжалось пару минут: то одолеваемый хмелем мастер пытался расстегнуть ширинку, то хватался за забор, сохраняя равновесие, но хмель был сильнее его возможностей и после четвёртой попытки мастер схватился обеими руками за забор и застыл в блаженстве. Постояв так пару минут, он отцепился от забора, безнадёжно махнул рукой и, окропляя снег намокшими брюками, двинулся вдоль забора к общежитию.

       Влад поставил автобус в гараж и направился к своему дому, посмеиваясь над только что произошедшим случаем. Дома уже был накрыт стол к ужину, Влад  быстренько умылся и переоделся в праздничную одежду. Подошли ребята, друзья детства и весело расселись за столом, выпили «за наступающий» по рюмочке и Влад под громкий хохот рассказал случай с мастером, не называя его имени.

       Время летело быстро, пора было на торжественную часть. Ребята гурьбой вышли на улицу, на громко хрустящий от новогоднего мороза  снег. Когда дошли до сворота к клубу, Володька Горбунов вдруг запросил, чтобы остановились передохнуть, видно было, что ему просто дурно от выпитой водки. Спиртным он баловался редко, вот и сплохело парню.

       - Потри снегом лицо,- посоветовал Николай, - легче будет.

       Но Владимир, ребята звали его промеж собой «Гуня», уже не хотел никуда идти:

       - Вы постойте тут, а я схожу домой, немного посплю и приду, вы только тут подождите.

       Чудак человек, на улице мороз за тридцать, «подождите» его. Кое-как растормошили Гуню, вернее он пришёл в себя от холода и двинулись в клуб.

       Деревенские клубы сейчас называют анахронизмом, а тогда это было место встречи всего посёлка. Люди жили дружно, вместе справляли праздники, вместе ходили в кино, здесь проводились выборы и торжественные мероприятия, здесь встречали артистов и поздравляли награждённых. Просто жили, без показухи и выпендрёжа, все всех знали  и считали своими, вот это и была настоящая правда жизни.

       Народ в клубе толпился почти до полуночи, затем клуб пустел, и только через час-полтора начинали появляться селяне, многие уже под изрядным градусом подпития. Начинались танцы с перерывами на застолье, и так продолжалось до рассвета. Конечно, не все танцевали и веселились в клубе, многие, хлопнув пробкой от шампанского в потолок, накрепко усаживались за праздничный стол и праздновали до полного заполнения желудка всем разноцветьем праздничного застолья. Те, кто оставался в клубе после новогодней рюмки, сначала водили хороводы, играли в праздничную лотерею, разыгрывали призы, потом некоторые выбегали время от времени на улицу, где за углом был стихийный «ресторан» и запросто могли угостить стаканом портвейна или вермута. Тут же находился импровизированный боксёрский ринг в виде вытоптанной в снегу поляны со специфическими жёлтыми пятнами по углам, где желающие могли выразить своё недовольство и  буйство в праздничном мордобое.

       Вообще-то праздники проходили весело и драки случались редко, рабочему люду было не до хулиганских развлечений. Случалось, местные силачи показывали силу, тягались за палку, уперев ноги пятками в пятки, боролись на руках, да так, что после праздника некоторые неделями не могли поднять рук от боли в плечах или локтях. Спать ложились к утру, и до полудня на улицах не было ни души. Народ отсыпался, чтобы выйти на работу в добром здравии, а не трясти больной головой с похмелья. Не было тогда выходных по десять дней, работали люди, а потому и жили хорошо и дружно.

Крюков Владимир Викторович, казачий полковник, почетный атаман Амурского казачьего войска, генеральный директор ООО ППП «Сугдак», член СВГБ по ДВ региону