Сиг для «рыбамамки»

         В начале 70-х годов в трех километрах от  села протекала  полноводная протока Рачонка,  которую отделял от основного русла реки Хор старый заросший высоким многолетним тальником остров. Теперь уже не стоит скрывать, что этот существовавший когда-то удобный природный «плацдарм» с галечной косой, который снесло большим наводнением вместе с опорой линии электропередач,  был идеальным местом для браконьерства. 

         Здесь, на этом участке реки, проводили свои бессонные осенние ночи многие сельские рыбаки.         В такое время, штурмуя перекаты и стремнины, поднималась на нерест в родные ключи, преодолев тысячи километров,  дальневосточная кета. Тогда на  примыкающей к острову косе у мелководья рыбаки,  прислушиваясь к посторонним шумам на реке, спешно перебирали перед сплавом  многометровые невода.  А заслышав шум "дюральки" разбегались, словно  фазаны,  по кустам.

         Особенно людно было на  таких участках реки  в летний сезон. Пробирался на остров  с удочками или самодельными закидушками разный люд. Ходили с удочками вдоль берега, закатав штаны выше колен, деревенские пацаны, причаливали на «резинках» покидать спиннинг с берега  и любители туристических путешествий, чтобы изловить  ленка или «царя» реки - тайменя.

         Рыбы в то время было, как говорят, немерено: в прозрачных водах реки и ее заводях водился хариус, красноперка, сом, сазан и другая рыба. Поднимался по реке и серебристый упитанный сиг. Отправляясь на рыбалку, мы брали с собой только удочки и самодельные закидушки, совершенно не заботясь о наживке. Потому что, добравшись до берега, нужно было только выломать короткую палку и быстро наковырять ею  необычных треугольных розоватых  речных  червей, в избытке водившихся в песке.

         Рыбинспекция, если  и наведывались сюда в летний сезон, то зря не наказывала и в наших рюкзаках не копалась.  С улыбкой вспоминаю, как в подростковом возрасте мы часто слышали от сельчан пугающее нас известие, что на реке появилась  «рыбамамка», которая гоняется за рыбаками.  И  по-детски верили в существование этого злого монстра, обитающего на реке. Но позже поняли, что так по-доброму мужики называли тогдашних защитников водных богатств.

         Особенно уважительно относились деревенские мужики к одному из районных рыбинспекторов.  Свои рейды по реке он совершал на моторной лодке зачастую один. Был вежлив с нарушителями, сочувствовал  им, вникал в их положение и, сожалея, выписывал штраф.  Отличался он от своих коллег еще и тем, что предпочитал носить синие галифе и начищенные до блеска хромовые сапоги, которые и подвели его во время задержания  одного из сельчан.   

         Об этом смешном случае я услышал от сына того самого рыбака, отец которого, благодаря маленькому росту и природной смекалки,  сумел избежать, казалось, неминуемого наказания.  «Родитель, улепетывая  от Василича, - рассказывал он, - выбежал к полусухой протоке  загроможденной большим буреломом.  Шустро перепрыгивая  в резиновых сапогах с бревна на бревно, он добежал до  знакомой щели среди нагромождения, проворно юркнул вниз и затаился. Преследовавший его  рыбинспектор,  наступив на скользкий от сырости обломок на заломе, поскользнулся, почти над головой батька, и шлепнулся на задницу.  …Сапожки-то оказались с гладкой кожаной подошвой ну и «наказали»  мужика.

         Тогда, спустившись на четвереньках на землю, он стал  вежливо уговаривать  отца покинуть свое убежище: «Ну, вот и добегался, Андрей. …Сколько раз гонялся за тобой, а ты как уж ускользал от меня. Теперь  выползай наверх, поговорим, вместе поворчим на жизнь».   Но тот, сидя как мышь в глубине темного залома, усердно молчал.   Вылез на свет божий только тогда, когда услышал шум удаляющейся моторки». 

         Встретиться с этим, можно сказать,  легендарным защитником природы случилось и мне. В то время мне было лет тринадцать. Один мой родственник и его брат Михаил, заключив договор с Хорской рабочей столовой на поставку свежей рыбы и, получив  без проволочек нужное разрешение,  приступили к делу. Будучи умельцами на все руки, они соорудили на рачонской косе большой шалаш из палок и травы, смонтировали  из реек и стальной проволоки вместительные садки для пойманной рыбы. Утром, как обычно, они уезжали на свою работу, а я оставался на весь  день сторожить имущество и пойманный  ночью улов.

         В один из таких жарких дней я, спрятавшись от солнца в шалаше, услышал на реке рокот рульмотора.  Выйдя наружу, увидел причалившую к галечной косе рядом с нашими садками моторку.  Из нее медленно вышел  мужчина в рубашке, синих галифе и хромовых сапогах,  с наганом на боку. 

         - Вижу, хорошо устроились и рыба в садках плещется. Надеюсь,  разрешение на ее отлов имеется? - поинтересовался  он, усевшись в шалаше на подстилку. 

         Я достал припрятанные в углу документы и подал в руки,  наблюдая за ним.

         - Все нормально, просмотрев бумаги, сказал он и,  немного помолчав, спросил, - можно я  возьму у тебя рыбку на уху?

          Нисколько не возражая, но чуть-чуть робея, проводил его к садкам, в которых плескался  пойманный ночью улов. Он открыл маленькую дверцу на одном из  них и ловко выловил  крупного  жирного сига.

         - Дядь, а рыбинспектора тоже рыбу едят? - неожиданно выпалил я, с жалостью расставаясь с  ценной рыбиной.

         - Кушают, - ответил тот, медленно шагая по гальке к моторной лодке, унося вырывающуюся из руки легкую добычу…

Тарасов Виктор Иванович – фотокорреспондент, член Союза ветеранов госбезопасности по Дальневосточному региону

На снимках: После каждого похода на реку оставались на память фотографии природы и приятные воспоминания.