Открывая заново себя…
      |
Генеральный директор Дальневосточного художественного музея Наталия Толстая в центре внимания представителей СМИ оказалась сразу, едва ступив на дальневосточную землю после восьмичасового перелёта. Ещё бы. Искусствовед, член-корреспондент Российской академии художеств, которая прошла путь от научного сотрудника экскурсионного отдела до руководителя больших проектов и учёного секретаря… К тому же представительница тверской ветви рода Толстых, . . . проработавшая в Третьяковке больше двадцати лет, владеет французским, английским и итальянским языками… – Наталия Владимировна, наверное, это неплохо, что наша запланированная беседа была отложена на «потом». Прошло два с половиной месяца, и у вас в любом случае добавилось новых впечатлений о столице Хабаровского края, его людях и, в конце концов, о вашем новом образе жизни… – … Наверное, вас интересует, что же побудило коренную москвичку оставить привычное окружение, семью, друзей, коллег и отправиться на Дальний Восток. Я права? Всё объясняется достаточно просто. Я к Дальнему Востоку испытываю особую любовь. Здесь, на краю земли, как принято говорить, в западной части России, я и прежде бывала достаточно часто. К примеру, в этом году дважды прилетала на Камчатку, а впервые посетила Владивосток, когда там ещё не было мостов и ВЭФа. А вот Хабаровск открыла для себя впервые только летом этого года. – Хабаровский край в своё время открывали первопроходцы. Вы считаете себя такой? – Я бы не стала использовать столь громкое слово, мне кажется, что я – скорее не первопроходец, а открыватель. Люблю открывать для себя новое, а на Дальнем Востоке для жителя средней полосы всё новое: природа, климат, даже еда.Два года назад во Владивостоке я впервые увидела замечательную выставку, посвященную экспедиции Беринга. Меня поразило, как много было открыто тогда, особенно в ходе второй экспедиции. Рядом с капитан - командором Берингом в глубь Сибири шли по совершенно нехоженым тропам европейские учёные – исследователи природы. В частности, Георг Стеллер, которого на этом пути ждали и открытия, и разочарования. Приезд в Хабаровск для меня означал погружение в другое пространство. Ты садишься в трансконтинентальный самолёт. Летишь, летишь… Долго летишь. А выходишь и удивляешься – ведь и здесь Россия! И она твоя, такая же родная. Я сейчас открываю заново себя в близком общении с дальневосточниками, людьми открытыми, доброжелательными и настроенными на общение. Мне, к большому сожалению, не удаётся часто гулять по городу. В рабочие дни не хватает времени, да и в выходные тоже есть чем заняться… Ближе к вечеру просыпается Москва. Там жизнь только начинается, когда здесь солнце уже садится за Амур. К слову, меня зря пугали здешним климатом, морозной зимой, неистовыми ветрами. Один день был действительно страшный, когда 7 ноября закружила метель. Но я жары намного больше боюсь, да и в Москве погода тоже частенько преподносит сюрпризы. – Видимо, не случайно в одном из интервью вы неожиданно признались, что Хабаровск вам в чём-то отдалённо напоминает Москву… – Это так. Столица Хабаровского края своими широкими улицами, бульварами мне близка … Пусть улицы здесь не расположены кольцом, как в столице. Бульвары очень красивые. Широкие улицы напоминают Москву времён моей юности. Меньше машин, больше пространства для человеческого общения. И ещё впечатляет Амур с его мощью и красотой. – Наталия Владимировна, Дальневосточный художественный музей в некотором роде навевает определённые воспоминания из «той» жизни? – Вы знаете, наш музей… Ну вот и сказала «наш», видимо, уже прикипела к нему. Дальневосточный художественный музей, на мой взгляд, похож на Третьяковскую галерею до её реконструкции. Он как образчик патриархальной спокойной жизни. Старые третьяковцы вспоминали, что во внутреннем дворике, которого теперь уже нет, – на его месте зал Врубеля – росла сирень и собирались сотрудники. Моя бабушка, когда я родилась, была уже на пенсии, но она работе в Третьяковской галерее отдала немало лет, в том числе, во время Великой Отечественной войны. Я сама два десятка лет своей жизни посвятила Третьяковской картинной галерее, потому не приветствую, когда её запросто, впопыхах именуют Третьяковкой. Старая школа музейных сотрудников, учила наше поколение, что Третьяковская галерея - это святое имя в культурном наследии России, хранящая имя великого мецената Павла Третьякова, благодаря коллекционерской деятельности которого мы сегодня можем говорить о русской школе живописи. Но фамильярность нынче в моде, она более удобна. Потому и прижилось в обиходе, к сожалению, в последние годы слово Третьяковка. Но вернёмся к разговору по теме. Сразу скажу, мне очень комфортно работать в этом коллективе. Здесь собрались сотрудники, с которыми в плане творческой музейной работы мы смотрим в одну сторону, думаем об одном и том же. Это немудрено, ведь музейщики, где бы они ни были, – люди одной группы крови. Это такое сообщество мировое, которое живёт вне каких-то условных границ, политических или социальных. У нас общие цели и задачи, единое представление о предназначении настоящего музейного искусства. – Какие ценности могут, на ваш взгляд, считаться достоянием Дальневосточного художественного музея? – Меня очаровала коллекция Дальневосточного музея. Я, человек, воспитанный на западноевропейском искусстве, шедеврах коллекций Пушкинского музея и Эрмитажа, увидела работы такого же высочайшего уровня здесь, в Хабаровске. Мне бы хотелось, чтобы картины в зале русского искусства рубежа 19−20 веков, которые периодически снимались ранее под выставки, а потому оказывались порой недоступны для посетителей, оставались всегда на своём месте. Это золотой запас нашего музея. Понятно, что пока здесь недостаточно площадей, к тому же существует жёсткий выставочный план. И всё же выставки, которые будут к нам приезжать из других музеев, из частных коллекций, не должны вытеснять постоянную коллекцию. У меня есть любимые произведения. Но пусть это пока останется моим. Мне кажется, что помимо великолепной коллекции, ценность музея – в его сотрудниках. В людях, которые здесь работают и которых тоже надо беречь. Это тот человеческий капитал, который частенько не до конца оценивается по заслугам. Мы понимаем, что есть материальные ценности, произведения искусства… Но это ещё не музей без людей, которые ему служат. – Кого-то можете выделить особо? – Как раз и нет. Я не хочу добросовестных и ответственных работников музея делить на лучших и прочих. На мой взгляд, каждый из них выполняет своё дело как настоящий профессионал, многие отдали любимому делу не один десяток лет. Не бывает бывших музейщиков, поскольку всю сознательную жизнь они отдают благородному делу просвещения через культуру. Музейная работа, словно сито, просеивает человеческий материал. Здесь остаются лишь самородки, кто-то уходит, попробовав поработать совсем недолго и поняв, что это – не их дело. Оставшиеся профессионалы делают так, чтобы в стенах музея могло состояться не только общение человека с произведением искусства, но и общение человека с человеком. Именно музейщики способны в общении с поклонниками настоящего искусства открыть особый мир прекрасного для каждого. Сейчас нам как никогда нужна популярность. Посетители из числа гостей города приходят в музей, удивляются замечательной коллекции западного и русского искусства. Полюбуются, повосхищаются и уйдут. А для постоянной публики, которые знают нашу экспозицию, уверена, следует привозить работы из западных регионов России, даже не обязательно из центральных музеев. Нашу же коллекцию тоже следует демонстрировать на каких-то других площадках. Популярность, взаимодействие – это своего рода кровеносные сосуды музейной жизни. Связей не будет, они окажутся закупоренными. Музей превратится в провинциальное учреждение без будущего. Ещё нам необходимо на постоянной основе показывать настоящее, неповторимое искусство коренных народов Дальнего Востока. Уверена, всё это будет. – Наталья Владимировна, вы верите в скорый успех в плане реконструкции вверенного вам учреждения? – Ещё бы не верить. Моя задача сделать Дальневосточный художественный музей флагманом культуры на Дальнем Востоке. Мы этого обязательно добьемся. Впереди строительство нового здания, потрясающего комплекса! Честно говоря, я такого проекта в России не знаю. Современного, гармонично вписанного в природу, на берегу величавого Амура, притягательного как магнит. Скрывать не стану, я с неподдельным беспокойством вступаю в этот новый период, который вряд ли будет лёгким.Нам предстоит одновременно поддерживать жизнедеятельность здания, которое далеко не в блестящем состоянии. Одновременно мы будем проектировать новое здание, каждый его элемент и думать о будущем, претворяя его в жизнь. Эта двойная нагрузка ложится не только на меня, но и на всех сотрудников музея. Будем держаться вместе, цель у нас одна. – А какое мнение сложилось у вас о действующих музеях краевой столицы? – Если пересчитывать на единицы населения, то по сравнению с Москвой, музеев в краевом центре пока маловато. Чем их будет больше, тем лучше. Это тот случай, когда ни один музей не проигрывает, если в городе появляется новый. Каждому из них нет конкуренции. Заодно укрепляется наше сообщество, более стабильной становится музейная сеть, улучшается сама система взаимопомощи друг другу. У меня всегда было много друзей среди дальневосточных музейщиков, а потому очень надеюсь, что в скором времени нам удастся реализовать совместные выставочные проекты. И прежде всего с Гродековским музеем. Он рядом. Частенько на него посматриваю. Конкретное взаимодействие с ним в определённую форму пока не вылилось. Но уже не так давно они пригласили нас принять участие в своём проекте «Всё дело в рыбе». Кстати, в следующем году у них юбилей. Думаю,мы примем в нём активное участие. Быть может каким-то удачным проектом на нашей территории. Интересно, что часть документов, касающихся собраний ДВХМ, находится у них. В любом случае, у нас общий исток, ведь наш художественный музей вначале был частью музея, основанного Гродековым. Хабаровск – уникальный город, где два музея находятся бок о бок, но долгие годы они как бы делали вид, что друг для друга не существуют. Между тем, наши коллекции во многом перекликаются. А через дорогу действует ещё один - хранитель истории Восточного военного округа. – Самое время поинтересоваться вашими дальнейшими планами… – С удовольствием ими поделюсь. Самый главный мой план на удивление прост. Дальневосточный художественный музей должен получить своё заслуженное место не только в Хабаровском крае, но и на музейной карте России. И здесь очень важно как можно чаще отправлять сотрудников в командировки в другие регионы. Я за то, чтобы между российскими музеями постоянно шло деловое творческое общение, организовывался обмен выставками. И пусть к нам обязательно приезжают коллеги из других регионов. Я за творческое взаимодействие. Музейные гастроли всегда важны. И не только для наших сотрудников. Мне однажды довелось побывать в Самаре, в художественном музее. В поезде разговорились с попутчицей. Она очень удивилась, узнав … от меня, что в этом славном городе есть такой музей. Думаю, и в Хабаровске такие незнайки отыщутся. Согласны? – Наталья Владимировна, планов громадьё, замыслов и проектов ещё больше. А как же в отношении благоустройства и личной жизни вообще? – Живу в основном здесь, в здании музея. Меня интересует, как очередная выставка монтируется, как обстоят дела в запасниках… Но и к вечеру, уже дома, работа не заканчивается. Часть моей профессиональной жизни остаётся связанной с Москвой, Петербургом, другими российскими городами. Здесь кончается рабочий день, там в самом разгаре… Я человек увлечённый, энергичный, мне на новом месте интересно всё. К тому же я знаю, что надо делать. Что же касается личной жизни, то и здесь особо скрывать нечего. Мой муж художник с мировым именем. У него на сегодняшний момент свои творческие планы. В этом отношении мы всегда уважали друг друга. Он в Москве, я здесь. Всегда на связи. Сын несколько лет работал в Пушкинском музее, сейчас в частной галерее, занимается выставками, к тому же учится в магистратуре. Тоже продолжает семейное дело. Сейчас я живу в двух временных измерениях: с утра в работе, а вечером общаюсь с близкими, коллегами. Мне никогда не бывает скучно. Я много работаю, но не перестаю вечерами читать. Люблю Диккенса, Чехова… И ещё я обожаю солнце и ветер, а сейчас раннюю снежную дальневосточную зиму… Поэтому мне в Хабаровске как никогда комфортно. Я здесь по-новому радуюсь жизни. – Наталья Владимировна, вы из древнего рода Толстых, начало которого восходит к 13 веку. Это ко многому обязывает? – Я не отношусь к той линии, которая уходит ко Льву Николаевичу, но предки мои не менее знамениты. Они жили в Тверской области. Прапрадед женился на девушке, чей отец был русским генералом, героем войны 1812 года. Его портрет, кстати, украшает Галерею 1812 года в Эрмитаже. Мой отец, как и мои старшие брат и сестра, искусствоведы, академические учёные. Я с детства знала, к какому известному роду принадлежу. Кичливость и заносчивость мне не свойственны, как и всем моим предкам, которые в основном радели за благополучие державы российской. Они мне оставили в этом плане хороший генетический запас. Быть может потому я теперь здесь, на земле дальневосточной…
Беседовала Ольга Гребенюк Фото автора и из архива Дальневосточного художественного музея |
