Творчество Любушкина Ю.П. о Василии Макаровиче Шукшине
 |
ПОСПЕШИ… (Мимолётный снимок) Этот знаменитый снимок (конечно же, мимолётный, не постановочный) был сделан во время съёмок «Калины красной».
«Ой цветёт калина, в поле у ручья. Парня молодого полюбила я…» Кепка на затылок, широта души. Моментальный снимок, поспешай – спеши… Дорогой Макарыч, Вам отпущен срок. «Не увидишь старость!» – смерть дала зарок. Устремился Разин к волжским берегам. Смерть пришла с оказией к сорока годам. Плюс ещё пяточек – будет сорок пять. Месяц с тёмной ночкой побежали вспять… Им бежать недолго, наступает день. Вот и берег Волги, и жара – жарень. Пусть бы и остались «Поспешай – спеши», Чтоб мы не собрались за помин души. …Плачет Маша - дочка, вспоминая день, Как порвала в клочья душу мраком тень. И ревёт Прокудин, лёжа на холме, Вновь печаль – зануда гложет по весне. Скажет мужичонка. – «Потерпи, сынок. В красной рубашонке отмотаешь срок. Веселей, Егорий, посмотри на мир! В баньке на задворье с паутиной дыр…» 2. Загуляет Разин по родной реке, Всех бояр – заразу вырежет в тоске. Слухи, сплетни, притча, – злой судьбы излом. Захотел жениться, но решил … потом. И царевна гибнет на крутой волне. Гнев грызёт и липнет, болью жжёт во сне. Ни причём царевна, ни причём жена. Знай, как это верно: жизнь – всего одна. Так рождался новый, исполинский муж, Было всё готово, да не сдюжил гуж… Радуется смерти гадостный обряд. Верьте иль не верьте – всё пошло в разлад. Опустеют храмы, не придёт народ. В душах свалки хлама, в поле недород... Встал не понапрасну светлый образ твой. Ты в «Калине красной» в доску свой, родной. Мимолётный снимок, заводи души. Кепка на затылок, время есть – пиши. Дорогой Макарыч, Вам отмерен срок. Что ж – не встретить старость болью между строк. «Калина красная, калина вызрела, Я у залёточки характер вызнала…» РS. Предлагают другие «благородство» души Только мы им не верим, да и ты не спеши. Колокольников Пашка… Бензовоз под откос… В это верим, конечно. Не вопрос, не вопрос…
И ещё… А теперь обратимся к воспоминаниям человека, который был весьма и весьма близок к Шукшину В.М. и говорил о нём искренне честно, как никто другой: «Но Шукшин так до конца об этом и не узнал, о том волнении, которое внёс в народ своими произведениями. «Калина красная» – сначала повесть, а потом и фильм стали тем событием в духовной жизни народа, которое вдруг заставляет оглянуться и многое пересмотреть заново. А впереди был фильм о Степане Разине – давно уж выношенная, в муках и слезах рождённая песнь о воле… К своей последней картине он шёл долго, нащупывая образ, всё больше вкладывая в него себя. Разин – это его характер. Такова моя позднейшая отгадка…” Из книги Георгия Буркова «Хроники сердца» . Серия «Мой 20 - ый век». Москва. Издательство «Вагриус». 1998 г. У моих ног в это время примостился, сладко посапывая, английский бульдог AVD5150 Дальвос Алкасар Бандерос Лав Мэй Буржи. Или просто по-домашнему Петруша-Шапито.
«КАЛИНА КРАСНАЯ». ОЧЕНЬ РУССКОЕ КИНО». Счастье есть на земле, но беда поджидает окрест… ВОТ - ВОТ … (Однажды посреди зимы) Помните начало «Калины красной»? Егор Прокудин, только-только покинув пределы зоны, обращается к берёзкам на пригорке у дороги, как к живым существам. С нескрываемой нежностью и с затаённой в голосе тоской и печалью по загубленной своей жизни: «Ну, что заждались меня, голубушки мои? Невестушки мои…» Среди зимы запахнет вдруг весной, Когда она в порыве вдохновенья На рукавах своих, за зыбкой пеленой, Покажет на берёзах пробужденье И кажется – ещё чуть-чуть, вот-вот… Но пелена опала и берёзы, За вязь дорог сбежав, где поворот, Осушат до Весны свои шальные слёзы . Не будет пробужденья средь зимы, Не та пора… Не время… Не пристало… Лишь вьюги вой из снежной кутерьмы К утру предстанет белым покрывалом… Среди зимы запахнет вдруг весной…
ГОРЬКИЕ СЛОВА ( Егор Прокудин )
«Это же мать моя, Люба!... Мать моя!...» (В.М. Шукшин «Калина Красная») Егор Прокудин не прибудет На станцию «Грядущий век». Бог не поможет, не рассудит – Стал слишком жалок человек… Нет покаяния без Веры, Как нет и Счастья без Любви, А зло у нас сверх всякой меры И трудно нас назвать людьми! Обидеть ближнего способны За малость сущую иль так. Ну отчего же мы так злобны, Ведь жизнь как будто не пустяк?!... Временщики мы в этом мире: Пришли ушли и нет всех нас. И лишь одни у нас кумиры, Что сняты в профиль и анфас. Егор Прокудин и берёзы Глядят на нас сквозь призму лет. Калина Красная и слёзы Спасите Родину от бед!... Спасите Родину от бед!...
КУДЕЛИХА
Пожалуй, тема (сцена) посещения атери (старуха Куделиха) самая сквозная, пронзительная, в киноповести «Калина красная» В.М. Шукшина. Автор.
1. Одна – одинёшенька. Марецкая – Проруха! – не едет, не идёт. Ефимовна, старуха, роль на себя берёт… Погибли все сыночки, кто на войне, кто так. Судьба быть одиночкой, а это – не пустяк… Но есть ещё Егорка, да сгинул он в тюрьме. Махнул он ей с пригорка своей рукой во сне…
Украли все иконы, из дома унесли. Убили и корову, кормилицу её. Да кто услышит слово про горюшко твоё? Кто в злобе для забавы воткнул ей вилы в бок? Убыток от потравы ничтожный, с ноготок… Ревел во всю Егорий, Бурёнку было жаль. Одна на их подворье: и жжёт тоска-печаль. Но сгинул в одночасье: и где же он сейчас? Лихой был год, несчастья, и разом свет погас. Погаснул и померкнул: сынок ведь младшим был. По материнским меркам. – «Неужто всё забыл?...» Был ласковым мальчишкой, читал ей книжки вслух. Кровиночка-сынишка, в душе огонь потух. Наверно, злые люди его забрали в плен. Видать Егор Прокудин не может встать с колен… Не будет ей подмогой он в старости её. Да ей не надо много для счастья своего. А старшие сыночки погибли на войне. Ни строчки, ни полстрочки и так – по всей стране. И дочка глаз не кажет, что ж город засосал. Кто добрых слов ей скажет, путь к счастью подсказал?... Судьба быть одиночкой и коротать свой век. Лишь смерть без проволочки притормозит свой бег… Кудели ха тоскует, беда одной сполна. И так свой век кукует: одна, совсем одна… Такая вот судьбина, такая вот стезя, Где клин не выбить клином и отступить нельзя. 2. «Очень русское кино». «Народ к разврату собран», заказан кабинет. Егор Прокудин добрый: роскошный дан обед. Душе бы разговенья, ведь праздник нужен ей. Но лишь трава забвенья в сердцах его гостей. Гостей чванливых рожи для счастья не нужны. Хоть день и был погожим, детали не важны. Барыжное сословье, со смаком ест и пьёт. Пойдёт потом злословье:«Без нас он пропадёт…» Держи карман пошире. – «Ага, пропал Егор. Скажи, зачем проныре душевный разговор?» Уедет он к Любаше, ведь дел невпроворот. Она душой всех краше, не спит, ждёт у ворот. А брат её Петруха коньяк с ним разопьёт. Куделиха-старуха, всем сердцем его ждёт! Счастливые мгновенья, эх, жить бы – не тужить! Порывом вдохновенья успех приворожить… Но снова невезуха, опять не дать – не взять. Куделиху – старуху Марецкой не играть. Актрисе роль старухи, как будто, невдомёк. Быстрова - вековуха исполнит всё и в срок. Прим.1. Случайных два червонца в карманчике её. Егорка красно – солнце споёт и для неё. «Калину…» с нежной грустью дуэтом пропоют. Лишь беды от бабуси никак не отстают. А две десятки мятых – весь гонорар за роль. И две судьбы распятых – одна сплошная боль. И рана кровоточит, Егорий предал мать. Судьба беду пророчит: страшнее не сыскать. По жутким повеленьям вновь смерть взялась кружить Но к чёрту все сомненья – для счастья стоит жить!.. Бег времени, эпоха не повернутся вспять, Судьба подарит крохи и те спешит отнять. Но только непонятно: беда опять сильней? И шепчет зло, невнятно: «Убей мечту… Убей!» Прим.2. Но вновь «Калиной красной» Макарыч рвёт сердца. И Брежнев не напрасно всплакнул не для словца…
Прим.1.: Куделиху в «Калине красной» гениально сыграла (иначе не назо- вёшь) простая жительница села, вековуха, Ефимья Ефимовна Быстрова. На эту роль приглашали, причём неоднократно, народную артистку СССР Марецкую В.П. Но по словам В.М. Шукшина, она «хитрила». Напрямую, конечно, не отказывалась от роли, но на съёмки, на натуру, в глухомань Вологодской области, не ехала, ссылаясь на занятость… А время шло… Времени катастрофически не хватало. Прим.2.: Мечта В.М. Шукшина сокровенная, почитай всей жизни, снять фильм о Степане Разине. И сценарий уже готов – «Я пришёл дать Вам волю…»
ЕЙ – ЕЙ…
Ликуй душа, играй гармошка, «Калина красная» звучит! Но знаем мы, не в понарошку: душа Макарыча болит. И там одна сплошная рана, ей-ей, – да что там уточнять… Судьба-злодейка без изъяна вновь будет беды насылать… Рассвет поник, увяли зори, и плачет русская душа. А в Сростках на родном подворье тоска… Как жалких два гроша. Богатства не было и нету, лишь всенародная любовь. Гора Пикет, так, для совета промолвит счастью: «Приготовь…» Судьба с повадкой басурмана вновь будет бедам потакать. Душа моя – сплошная рана: ей- ей, не будем продолжать… Душа грустит. Гармонь играет. «Калину красную» поют… И знаю я. Россия знает: нас снова беды достают. От нас никак не отстают.
РАСПЛАТА (Обратной дороги нет)
Посвящается с низким поклоном киноповести В.М. Шукшина «Калина красная». Автор.
Иссякло «бальдеръерро», кураж, блатная масть. Прими Святую Веру, чтоб в пропасть не упасть. Чтоб в пропасть не свалиться, вернись к родным корням! Но … надо расплатиться в угоду блатарям. И надо объясниться с поклоном к лагерям. Пред тем, как заявиться к кровавым упырям. А финский нож заточен, и смерть ждёт за углом. И срок твой вновь бессрочен: тюрьма, как отчий дом… Тюрьма она такая: здесь Верой не проймёшь. Разбой – судьба лихая – чужую кровь прольёшь. А кровь ведь не водица, так больше жить нельзя. Идти не оступиться – такая вот стезя. Забудь про «бальдеръерро», уйми блатную масть. Егор! Святая Вера, чтоб ты не смог упасть. Не падай больше в пропасть, тебя ведь дома ждут. Беда – худая волость, где плетью обожгут… И обожгут так сильно, что трудно встать с колен. Беда, она всесильна, ей сладок жуткий плен. По воровским «понятиям» пути обратно нет. Убьёт блатная братия нарушивших обет. Суд будет очень скорым, поставят на «правёж». Прим. И, как решенье спора, блеснёт бандитский нож. И клин не выбить клином, и крепок этот плен. На воровских малинах уже не встать с колен. Забудь родные дали и тёплый отчий кров. За краешком вуали беда насупит бровь… Ни строчки, ни полстрочки, лишь гадостный кураж. И вновь без проволочки кровавый антураж. Ведь у двери на входе Вам колокольчик – Дзи-н-ннь! Вот только … при уходе – расплата Ваша жизнь. Здесь бесы правят балом, и жадно лижут кровь. Жизнь не начнёшь с начала, где не в чести любовь. PS. …Забудь про «бальдеръерро», кураж, блатную масть. Пусть Вера полной мерой не даст тебе упасть.
Примечание: «Правёж», «малина», «понятия» и пр. – всё это из блатного, уголовного жаргона. P.S. В отечественном киномотографе, пожалуй, никто, кроме В.М. Шукшина – ни до, и ни после него – не показал со всей силой русской души всю пагубную суть разгульной, блатной, воровской, жизни. Всю её гнусную, нечеловеческую изнанку и всю её мерзость. Бесчисленные телесериалы о «романтике» воровской (понимай, и бандитской тоже) жизни – лишь умелая ловушка, «замануха», для неискушённых «прелестями» российской жизни молодых (детских) душ. Таким подростком (в суровые военные годы) и был Егорий Прокудин, которого заманили на свою сторону, в буквальном смысле слова взяли в плен, очень злые люди. И цена за выход из этого страшного плена – жизнь. Так трагически и заканчивается кинофильм «Калина красная»...
И ещё раз о Егоре Прокудине… (Фантасмагория на тему, как из блохи голенище кроили)
1. Бедовый малый. Рыжов Иван Петрович колхозников играл. В словах звучала горечь, о людях горевал. И в белой контрразведке он вовсе не служил. Но взглядом своим цепким Прокудин пригвоздил. Лиха беда начало, но тяжек жизни крест. Растратишь на мочало натуру здешних мест. Шёл разговор занудный: вопросом на вопрос. И закатил Прокудин нешуточный допрос… Из блошки голенище пытался раскроить. Обуть хотел всех нищих, что ж, так тому и быть. Он был беспутным малым, всё ссылки, да тюрьма. Беда опять пристала, пусть не тюрьма, – сума… Прибился он к Любаше, ведь жизнь берёт своё. И нет на свете краше, чем душенька её. Байкалова Любаша ведёт Егора в дом. Насуплена мамаша, всё выскажет потом. Ну а пока он в баньке валяет дурака. – «Брательник Любы, встань-ка, ошпаришь все бока!... Я с журавлиной стаей взлечу на небеса. В забытом Богом крае болота да леса. Не сшить мне сапожища, беда опять прижмёт. И алая кровища из раны потечёт…» 2. Не в свои сани не садись. А жизнь его в колхозе нелёгкою была: Судьба – штрафник в обозе, такие вот дела… Прибудет к мамке с Любой, но не раскроет лик. Всю волю сжав с натугой, в груди подавит крик. Скроите голенище и вырвитесь из пут. Пусть беды Вас не ищут, и счастья не крадут. Дел множество на свете Вам предстоит решить. Вы за Любовь в ответе, чтоб счастье сотворить. И крепкими руками – Мужицкой силы стать – Несите счастье сами. Дай Бог, Вам не упасть!... Не происходит чуда, Хоть очень ждал его. Судьба, вкусивши блуда, вопит. – «Не до того!...» И счастье не отыщешь и с криком. – «Помоги!...» Ведь вышли голенища, когда пёк пироги… Ну а пока до бани он деда всё пытал: Мол, не садитесь в сани, покуда не устал. Коль в молодые годы у белых не служил, Круши и бей невзгоды, чтоб жил и не тужил. Стахановец наш вечный не вымолвит словца. Допрос был скоротечный, как ржанье жеребца. Такое было редко, – Ошпарены бока – Увязла конрразведка в застенках ГубЧеКа. «У шкапчике» – надёжно – все грамоты лежат. Егор – понять не сложно – ни в чём не виноват. Он попросил прощенье за дерзкий разговор. Наступит разговенье: с душой был уговор… 3. Нечистая сила. Ну, а пока Петрушу ошпарил кипятком… Ожоги – не мокруха и сделано тишком. А пьяненький завклубом с гостями запоёт, Как счастье к лесорубам вслед солнышка взойдёт. Затем затянет песню, кем Ломоносов стал. Но гости грубой лестью прервут его вокал… Егора «обложили» дед с бабою-ягой. В светёлке уложили, чтоб в доме был покой. Луна, весёлой стёжкой деревню разделив, Заглянет и в окошко Егора разбудив. Колдует покаянно на чёт или не чёт. Да только … постоянно смерть выдаёт расчёт. Расчёт нечистой силе: «Приди, судьбу отмерь…» Ага! Её просили открыть в темницу дверь?... Дверь в мрачную темницу, где холод, тлен и мрак. Такая жуть приснится, Егор, не просто так!... Поберегись, конешно, всех прежних дружбанов, Что шлют, но безуспешно привет от паханов. Ведь сходка воровская решит, как дальше жить. Задача непростая: гадюшник ублажить. 4. Ветры враждебные. …Рыжов Иван Петрович у белых не служил. Одна сплошная горечь жить на исходе сил. Жизнь нелегка в колхозе, особенно в войну. Возил зерно в обозе, чтоб прокормить страну. Теперь стабильность всюду, жить стало веселей. Лишь слишком мало люду средь брошенных полей. А малые делишки слагаются в дела. Нет счастья, даже лишку, метель всё замела… Лютует контрразведка, колчаковский форпост. Стреляет зло и метко, слагая первый тост. Взлетает пробка в небо, ведь завтра ссудный день. Покоя, зрелищ, хлеба, – война отступит в тень… Скроили голенище для узников из тьмы. А в поле ветер свищет: «Спасите от сумы!... Услышьте, люди - братья, стенания мои: Вы, времени не тратьте на подвиги свои. Нам подвигов не надо. Не надо и войны. Нам выше всех награда – из мирной жизни сны». …Сияют голенища, смотрите. – Блеск и шик! Свирепый ветер свищет, но жив проклятый шпик. Не поведёт и бровью, но это лишь пока. Он захлебнётся кровью в подвалах ГубЧеКа. PS. Такое, может, было редко, а, вообщем, не было пока. В грехах погрязла контрразведка, по сообщеньям ГубЧеКа. В секретных сводках ГубЧеКа…
ВРАГАМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ… (И злой судьбе наперекор…) Героям кинофильма «Калина красная» с низким земным поклоном посвящается. «Из блохи голенище кроили». – русская поговорка из уст Егора Прокудина в кинофильме.
1.Вся жизнь проходит кувырком. С поклоном к нам Егор Прокудин, готов он Разина играть... Мы никогда не позабудем его особенную стать. «Калина красная», конешно, во всём лишь русское кино. И смотрим, плачем безутешно, – врагам такое не дано. Егор тачает сапожища на радость нам, назло врагам. Левша из Тулы его ищет, чтоб вместе молвить. – «Аз воздам!...» Ведь дело это непростое: из блох скроили сапоги. Жить ради этого и стоит, пусть нам завидуют враги. Тачай сапог Егор Прокудин, нам суждено тебя понять. Твои несчастья не забудем, все тридцать три – не дать, не взять… Дед задал свой вопрос Егору, как только он вошёл к ним в дом. Обед, согласно уговору, оставил Леший на потом… Прим1.*** Машину дров Егор не «дюкнул», и не любил смотреть балет. За домом филин грозно ухнул для объясненья tеt– а – tat… Дрова, конечно, актуально, ведь надо каждый день топить… Но сник дедуля моментально, когда Егор стал говорить. И озадачен был он с ходу: что ни вопрос, то приговор. Зек бывший не давал проходу, ведя «душевный разговор». Был ошарашен контрразведкой – Егор умело вел допрос – «У Колчака, ты, был «наседкой»? Клепал на партизан донос? Кто выдал белякам подполье, а после вёл их на расстрел? Кто в каземате бил дрекольем, пытая жертвы, между дел?…» Но вставить даже и полслова хозяин дома не посмел. Егор в азарте острослова оставил деда не у дел. «Ну ухарь у тебя, дочурка! – дед молвил дочери потом. – Ершистый малый этот урка, жизнь видно прожил кувырком». Совсем не ухарь славный малый, ведь в жилах кровь родных полей. Жизнь, знамо дело, потрепала: тоску-печаль вином залей… Но и вино печаль не топит, судьбу твою не прошибёт. Лишь злое горе мрачно копит, и в ад пытать вмиг заберёт… Дед простоватый только с виду, а так – себе он на уме. Но не таит в душе обиду, хоть и сидел Егор в тюрьме. – «Ну, мать, теперь по распорядку мы заживём… Домой, айда!» Старуха сетует украдкой: «Ну дочка, Любка, ну халда!» Дед был стахановцем бессменным, «У шкапчик» грамоты сложил. Прим.2.*** Занудой был Егор отменной, но дружбой с дедом дорожил. Коль тут замешана разведка, хоть лютых белых, хоть ЧеКа. Была блоха, теперь конфетка, – так есть и будет на века. 2. Как из блохи голенище кроили . Раскройка выдалась на славу, блоха вопила. – «Мочи нет!...» Гостей, прибывшая орава, затянет песни прошлых лет. Такие не поют в Европе, да и в российских городах. Картошка млеет под укропом. – «Жаль, закусили впопыхах…» Но где же счастье? Только скука: в ухабах солнечный простор. Такая вышла вот докука: грустит Егор, матёрый вор. И грусть его сродни погоде, но где же радостный денёк? Душе былого сумасброда путь к счастью видно невдомёк… Люсьен, встречая у порога, кричала: «Горе, милый мой!» Прим.3*** Пижон «Губа» промолвил строго: «Дел много, братец дорогой…» В рубахе красной, словно Разин, шагнул Егорий на простор. Он с жизнью страшной не согласен, идя судьбе наперекор. Порвав с ворами и «малиной», он отыскал старуху- мать. Глаза все выплакав о сыне, не перестала его ждать. Но лишь в покое не оставят его былые дружбаны. И на кон жизнь его поставят на тайной сходке паханы… Костлявой – пасынок Егорий и ей не скажешь. – «Сгинь, уйди!...» Люсьен рыдала: «Горе, Горе, ты, на малину не ходи!...» На толковище у жиганов хотят Егория убить. Прим.* «Губа» стреляет из нагана, раз решено – тому и быть. К чему сюсюканья и шашни? Взорвётся пулей тишина. Среди берёз, у края пашни ухмылку скалит сатана… И понял дед свою ошибку: Егорий славным малым был. Не победил в смертельной сшибке своей судьбы кровавый пыл. Машину дров Егор не «дюкнул», а жизнь – сплошной кордебалет. У дома филин грозно ухнул для приговора tеt– а – tat… Из блох кроили голенище и вышел щёгольский фасон. Позёмкой в поле ветер свищет, судьба легла, как жуткий сон. Тачай, Егорий, сапожища, чтоб горе в жизни избежать. Но счастье где? Его не сыщешь, да и жар-птицу не поймать. Жар-птица нам пока лишь снится. Как ключ судьбы. – «Ни дать, ни взять…» Сквозь вьюгу мчится колесница, Но нам ли горе горевать?... Тачайте сапоги, Прокудин, врагам Россию не понять. Но козни их не позабудем, у нас особенная стать… У нас, у русских, своя стать…
Прим.1.***: дед и Леший в моих стихах это, конечно же, Великий русский актёр Иван Петрович Рыжов. В кинофильме он играет роль отца Любы Байкаловой. Прим.2.***: «дюкнул» (украл), «у шкапчике», «ухарь», «халда» и пр., пр.,– слова и выражения героев кинофильма В.М. Шукшина «Калина красная». Прим.3.***: «Люсьен» и «Губа» – персонажи воровской малины в «Калине красной». «Толковище» – воровская сходка криминальных авторитетов, на которой принимаются судьбоносные («поставить на нож») решения.
Ноябрь 2018г. г. Николаевск-на-Амуре, Поморье, Россия.
Любушкин Юрий Павлович, пенсионер МВД РФ, поэт, прозаик |
