Война и мир
     |
Корреспондент «ПВ» нашел материалы уголовного дела военнопленных японской армии. Сколько в одном килограмме блох или сколько в один автоклав помещается крыс, помнит хабаровчанка Светлана Сизых. Ее отец – участник громкого процесса – суда над японскими военнослужащими, который проходил с 25 по 30 декабря 1949 года в Хабаровске. После Нюрнбергского и Токийского процессов этот был третий по счету суд, . . . где перечислялись преступления против человечества, совершенные в годы Второй мировой войны, судом первым и последним - о разработках по изготовлению и применению бактериологического оружия. Хабаровский процесс-1949 На этой неделе в краевой столице состоялся международный научно-практический форум ««Хабаровский процесс: историческое значение и современные вызовы». Центральный архив ФСБ России в рамках проекта «Без срока давности» представил рассекреченные архивные материалы судебного процесса над японскими военными преступниками в 1949 году. Как подчеркнул глава края Михаил Дегтярев, история Хабаровского процесса имеет непосредственную связь с решением вопросов обеспечения национальной безопасности нашей страны и защиты ее интересов на международной арене… И вот в редакцию «ПВ» Светлана Сизых позвонила поздно вечером и сообщила, что ее родная сестра из Вологды привезла копии материалов уголовного дела №Н‑20058 – более 500 страниц по Хабаровскому процессу. - Тот процесс над двенадцатью японскими военнослужащими, обвиняемыми в подготовке и применении бактериологического оружия, был хоть и открытый, но о нем мало кто говорил, - рассказывает Светлана Дмитриевна. – А мой отец Дмитрий Евгеньевич Болховитинов, был на суде защитником подсудимых. Я даже помню, как он писал речь в защиту японцев: ночью, на кухне, чтобы никто не мешал, да и в семье чтобы меньше знали об этом деле. Жили мы тогда в частном доме прямо на берегу Амура, там, где сегодня на площади Славы возвышается Спасо-Преображенский кафедральный собор… Дмитрий Болховитинов – был одним из лучших адвокатов в Хабаровске, председателем Хабаровской краевой коллегии адвокатов, к тому же не плохо знавшим японский язык - он был еще и переводчиком, поэтому ему предложили участвовать в международном суде. Он не отказался. И отнесся к делу защиты японцев не формально, а со всей ответственностью. Это видно из материалов дела. Плохое дело Светлана Сизых до сих пор помнит те шесть дней 1949 года, когда за отцом по утрам приезжала черная «Победа». А еще военнопленных японцев, которых по городу от казармы, где они жили, до Дома офицеров, где проходил суд, водили пешком. А это немалое расстояние! Кстати, та казарма стояла примерно там, где располагается здание бывшего полномочного представителя президента на ул. Шеронова. Помнит Сизых и главнокомандующего японской Квантунской армии Ямади Отозоо (Отодзо), которого ей показал отец. Он шел в колоне первым и поддерживал штаны, которые постоянно спадали, ведь военнопленным нельзя было носить ремней. А еще он учил русский язык, читая «Войну и мир» Льва Толстого… Листаю пожелтевшие от времени страницы. Натыкаюсь на протокол допроса подсудимого главкома Квантунской армии Ямади (стилистика перевода сохранена): «- В Квантунской армии имелось два бактериологические отряда – отряд №731 и отряд №100, которые находились в непосредственном подчинении главкома Квантунской армии, - говорит он. Государственный обвинитель:Каким образом испытывалось эффективность бактериологического оружия?.. Подсудимый Ямада:Были различные способы, и в числе этих способов – испытание бактериологического оружия на живых людях и на животных. Вопрос:Как вы теперь относитесь к тем деяниям, в которых вы признали себя виновными и за которые вы преданы суду? Ответ:Я должен ответить, что все, что я сделал, я считаю плохим делом, поправляюсь, очень нехорошим делом…». Кухня дьявола Их перечисление в обвинительном заключении (32 страницы), заняло два часа, их оглашал председательствующий суда генерал-майор юстиции Дмитрий Чертков (1895-1953). Если быть кратким, то надо отметить, что еще в 1933 году недалеко от Харбина, японцы создали крупный центр подготовки бактериологической войны с несколькими филиалами близ нашей границы. Никто не подозревал, что под вывеской «Управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии» скрывается совершенно секретное учреждение с неограниченными правами, со штатом в три тысячи человек, среди которых были не только кадровые военные с дипломами врачей, но и ведущие ученые, присланные с медицинских факультетов японских вузов. Вопреки международным конвенциям, подписанным так же правительством Японии, этому и аналогичным отрядам предлагалось тайно разводить крыс, чумных блох, культивировать в больших количествах возбудителей холеры, чумы, тифа, сибирской язвы и испытывать их на живых людях. В сейфах штабов японских дивизий хранились карты с указанием наших городов, деревень, водоемов и прочих объектов для заражения. Бактериологические атаки планировались прежде всего по Хабаровску, Чите, Ворошилов-Уссурийскому. В состав «кухни дьявола», входило восемь оперативных исследовательских групп. Первый отдел занимался исследованием и выращиванием возбудителей чумы, холеры сибирской язвы, газовой гангрены, дизентерии, брюшного и сыпного тифов, натуральной оспы. Сотрудники второго отдела проводили проверку бактериологического оружия в условиях полигона и в боевой обстановке. Здесь же разрабатывалось специальное снаряжение для распространения бактерий: распылители в виде автоматических ручек и тросточек. В третьем отделе готовились фильтры для обеззараживания воды в целях избежания случайных заболеваний среди своих же. Четвертый, производственный отдел, по выражению его начальника – подсудимого Кавасима, представлял собой «фабрику по изготовлению бактерий». Для их выращивания во всех лабораториях отдела были установлены огромные термостаты, автоклавы, специальные культиваторы. За один производственный цикл, длящийся ровно месяц, это оборудование могло обеспечить не менее 30 миллиардов бактерий. Во время судебного процесса в Хабаровске удалось установить, что за месяц в отряде №731 выращивалось до 300 кг бактерий чумы, 800-900 кг возбудителей брюшного тифа, 600 кг бацилл сибирской язвы, до одной тонны холерных вибрионов. Только в одном из вивариев отряда содержалось 13 тысяч крыс, а всего к началу войны с СССР планировалось накопить три миллиона зараженных чумой грызунов. Количества микроорганизмов в Квантунской армии хватило бы, чтобы уничтожить все человечество. Ведь только 200 килограмм блох - это свыше полумиллиарда насекомых. В особом отряде №731 способности переносчиков вирусов и бактерий испытывались на живых людях, для этого была построена внутренняя тюрьма, рассчитанная на 300 – 400 человек. В качестве подопытного материала в лаборатории-застенки доставлялись «антияпонские элементы» - китайцы, вьетнамцы, филиппинцы, также советские и американские военнослужащие. Всего за годы существования «медицинского» лагеря смерти там были истреблены более трех тысяч человек в возрасте от 20 до 40 лет. Печенье от императора Хирохито Изуверы с научными степенями называли их марута – «бревна». Они не просто убивали, а изощрялись в утонченных способах пытки, превращая жизнь людей в конвейер нескончаемых мучений. Например, к ногам привязанных к столбам пленников ставили колбы с возбудителями чумы, тифа, холеры, а затем сосуды взрывали. Для другого «научного» эксперимента заражали беременных женщин сифилисом и после родов снимали на кинопленку, как болезнь пожирает тельце младенца. Иногда «бревна» использовались для изъятия у них здоровых внутренних органов. Вот текст из обвинительного заключения: «По приказанию генерал-майора Исии было приготовлено три тысячи булочек. Эти булочки были заражены бактериями тифа и паратифа и розданы военнопленным китайцам, которых потом выпустили из лагеря. Также по приказанию Исии было заражено тифом 300 – 400 штук специально изготовленного печенья. В это печенье впрыскивали бактерии тифа и раздавали «сладости императора Хирохито» участникам диверсионной группы, известным больше как отряд «Тама»…». Во время работы трибунала в Хабаровске стало известно, что в 1939 году отступавшие японские смертники заразили воды реки Халхин-Гол бактериями острокишечных заболеваний. А летом 1942 года самураи провели массовое истребление скота вблизи советской границы путем заражения возбудителем сапа реки Дербул (притока Аргуни). В 1940 году чумные блохи были сброшены над густонаселенными районами Центрального Китая, и это вызвало эпидемию чумы. А после войны в КНР еще долго отмечались эпидемии чумы и сыпного тифа: перед бегством японцы успели выпустить на волю из инкубаторов и вивариев какое-то количество зараженных блох, вшей, крыс. …Приговор по делу военнопленных был не так и суров. Самый большой срок – 25 лет в исправительно-трудовом лагере получили главком Квантунской армии Ямади (1881-1965), и генералы Кадзицука (1888-1976), Такахаси (1888-1951, умер в заключении) и Кавасима (1893 - после 1956). Никому из обвиняемых не был вынесен смертный приговор (тогда, с 1947 по 1949 гг. он был в СССР отменен). Как вспоминает Светлана Сизых, ее отец был город, что суд был честным, объективным и самое главное, преступники раскаялись, а это уже наказание. В 1956 году в результате мирных переговоров СССР и Японии все осужденные были отпущены.
Константин Пронякин «Приамурские ведомости», №35-2021
На фото: 2. Болховитинов на процессе 3. Болховитинов 4. генерал Дмитрий Чертков выступает 5. Подсудимый генерал Ямади Отозоо |
