ЧИСТАЯ КНИГА ЛЮДМИЛЫ ГОРОДИЛОВОЙ
 |
Как хабаровская филолог учила студентов читать древнерусские книги Имя Людмилы Михайловны Городиловой – доктора филологических наук, профессора педагогического института ТОГУ – знакомо каждому учителю, который посвятил себя русскому языку и литературе. Ей было 75 лет, и практически всю свою жизнь она отдала любимому вузу. ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ Когда она говорила о старославянском языке, невозможно было рыться в телефоне, спать, скучать, смотреть на часы. Время останавливалось. Хотелось запоминать, цитировать, записывать. Говорила Людмила Михайловна удивительно. Вот одна из историй, которую она рассказала нам, студентам 80-х годов прошлого века. Однажды Городилова побывала в одном из монастырей на Вологодчине. Довелось ей увидеть там фрески Дионисия на стенах одной из церквей. В зимнее время здание не отапливалось, и в лютые морозы работы покрывались инеем. Весной снег таял и по стенам бежали струйки воды. Потом церковь просыхала и роспись вновь сияла всеми своими красками. И так уже шесть веков! Выяснилось, что брались эти краски из неказистой земли. Мешались в ступе глина и камушки. И извлекались аж 140 тонов и оттенков, поражающих и сегодня своей красотой... Городилова была таким же хранителем Слова. ДВЕРИ ЦЕЛЫ Наверное, прав был Тургенев, сказавший, что неизвестных гениев нет. Народ рождает свои таланты, как природа – уникальной красоты цветок. Людмила Михайловна была выдающимся лингвистом. Она доказала, что настоящая наука может быть интереснее любого детектива. Эталон вкуса, аристократка духа. Городилова была феноменально образованна. Она владела не только грамотным русским, но и старославянским, чешским, польским и болгарским языками. Помню, как на одной из лекций мы ломали головы над загадкой берестяной грамоты с фразой: «Двери келе». – Мало ли, что она [грамота] вам не нравится. Она уже в том возрасте, когда сама выбирает, кому ей нравиться, а кому нет! – говорила Людмила Михайловна. И вот – эврика! На самом деле сказано: «Двери целы»! То есть в древнем языке «ц» произносилось как «к». Какое счастье мы испытали в тот момент. И над шумящей от восторга аудиторией – голос Городиловой: – А теперь мы сделали открытие! В языке не произошла вторая палатализация! Вряд ли мы знали, что это такое. Но эту радость от обладания чудом не забудешь. В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО Что ни фраза – то будто колобок из печи выскочил. Это была не только магия, но и еще что-то. – Надо писать своей рукой, – наставляла она. – Необходимо непосредственное общение с бумагой, со словом. Когда каждая буква тобой написана. Та же буква «ё», за которую я всегда борюсь. Раньше не зря же писали перьями. И как писали! Все лучшее в литературе написано перьями. Начиная с Библии и заканчивая нашей великой классикой. И нам уже такого никогда не написать. Людмила Михайловна, в отличие от нас, не понуждала себя жить по Евангелию – она жила Евангелием. Думаю, здесь и надо искать ответ на вопрос, что значило для нее быть христианкой – и две тысячи лет назад, до написания Нового Завета, и в страшные годы XX века, когда даже за хранение дома Библии можно было пострадать, и сейчас, когда… Впрочем, ставить наши сегодняшние проблемы в один ряд со страданиями христиан перечисленных эпох у нее рука не поднималась. РЫЦАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА Городилова никогда не рассказывала, из какой она семьи. И только потом я узнал, что родом Людмила Михайловна из Бердичева и что отец ее – фронтовик. Она была из «того времени» – бескомпромиссная, бескорыстная, живущая высокими целями, честная, принципиальная, беспощадная к себе, добрая к другим, милосердная и строгая. Очень грустно, что приходится говорить об этом в прошедшем времени. Самый большой пласт ее жизни был связан с Хабаровском. Считала, что «хабаровская земля держит людей. Это как в храме: входишь в него и чувствуешь, что тебя эти стены поддерживают»... У русского языка мало было в последние десятилетия защитников такого масштаба, как она. Я держу в руках рукопись, в которой Людмила Михайловна описывает свою прогулку по городу: «Идешь по Хабаровску, читаешь вывески и поражаешься перлам безграмотности. «Картриджы», «Карла-Маркса» с дефисом. Или вот еще пример: на улице Московской – вывеска со словом «будуар». А по вертикали – «стерва». Ладно, согласимся с заимствованием «будуар». Но зачем рекламировать «стерву»? Открываю «Толковый словарь русского языка» Ожегова, где дается объяснение: «Подлый человек…» Городиловой были понятны ощущения человека, который покорил Эверест. Она могла разделить радость того, кто фотографирует красивые здания или природные ландшафты. Ей даже было ясно воодушевление человека, который выкладывает видео с концерта, на который он сходил. Но Людмила Михайловна не понимала тех, кто превратил свою жизнь в шоу. О, если бы нынешние телеи радиоведущие, всякие там диджеи могли послушать ее! Ну ладно, это уже невозможно. Так хотя бы прочитать ее книги. Ее перу принадлежат удивительные работы. «Деловая письменность Приенисейской Сибири XVII в. как источник региональной исторической лексикографии», «Русская скоропись XVII века», «Старославянский язык». Она была Шерлоком Холмсом в мире лингвистики. Однажды принесла на семинар палимпсест. Текст на дощечках был записан и стерт много раз, но следы предыдущих записей оставались. – Кто прочитает первую запись, тому зачет! Никому не удалось этого сделать. КАК ЗВОНАРЬ НА КОЛОКОЛЬНЕ Феномен Городиловой заключался не только в огромной эрудиции, но также в преданности науке. Это качество не просто профессионала, но человека, который понимал свое призвание как служение. В каждой культуре существуют свои святилища. Тысячи людей отправляются в паломничество к далеким святыням: в Лурд, к египетским пирамидам. А она предлагала сходить в церковь. В последнюю нашу встречу Людмила Михайловна сказала: «В русском народе живет предание о чистой книге, написанной самим Аввакумом незадолго до казни. В кромешной тьме, в яме. Но она вся так и светится, потому что была написана святым». Тогда где же эта книга, такая нужная нам сегодня?! В том-то и дело, что дается она только чистому человеку. А стать таковым можно только через жизнь честную… Она старалась жить чисто. Происхождение слова «застенчивость» вела от «застень». Это когда на одном пяточке земли много храмов вместо большого собора. Чтобы не заслонять солнце. «Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит», – это и о ней. О глаголе, который скорбит, негодует, вопиет. Людмила Городилова говорила, что рай существует не где-то там, а здесь, на Земле. Прежде чем ругать темноту, надо зажечь свою свечку. Свой храм она построила в собственном сердце. Все, что было лучшего в ней, – русское. Это был показатель генетической мощи народа. Во всех смыслах – и в человеческом, и в культурном.
Александр САВЧЕНКО Фото автора
Газета «Приамурские ведомости», № 03 (8443) 2025 года г. Хабаровск |
