Девочка и море

                         Нет более зловещего сочетания в этом мире, чем     дети и война...

Самолет, выполнявший рейс по маршруту Лунги - Чкаловский приземлился на аэродроме назначения по расписанию. И уже через пятнадцать минут из воздушного лайнера начали выходить по трапу загорелые люди в камуфляже. Это были российские военные, вернувшиеся на Родину после выполнения задачи в составе сил ООН (организация объединенных наций) по поддержанию мира в далекой африканской стране под названием Сьерра-Леоне.

Таможенный досмотр здесь же, в специальном терминале, прошли быстро.
Многих из прилетевших приехали встречать родственники и друзья. Радость была большая. Ведь там, где до недавнего времени служили и работали миротворцы, было нелегко.
Но теперь уже все трудности остались позади, и уставшие, утомленные жарой военные, после семимесячной командировки делали первые шаги по снежному зимнему насту родной земли. Температура воздуха была около двадцати градусов ниже нуля. Даже не верилось, что восемь часов назад миссионеры еще нежились в лучах вечернего африканского солнца.

Александра Кузнецова приехал встречать его давнишний друг, однокашник по военному училищу, Смирнов Николай. Друзья при встрече крепко обнялись и весело похлопали друг друга по плечу. Затем Коля взял тяжелые чемоданы, донес их до машины, уложил в багажник, и друзья помчались в Одинцовский район, где у Николая был свой дом. Он остался в этих краях на постоянное место жительства после увольнения из армии на пенсию.
По пути однокашники много вспоминали об училищной жизни, и просто разговаривали на разные темы. Два часа пути пролетели незаметно. Друзья подъехали к воротам гаража и остановились.
«Вот моя деревня, вот мой дом родной», - вспомнил Николай классика и вышел из машины. Следом за ним на свободе оказался и Александр. Выйдя из машины, он потянулся и вдохнул воздух так артистично, что его друг спросил: «Ну, что, соскучился но Родине?»
- Да, дружище, теперь я точно знаю, что воздух Родины,- он особенный, не надышишься им.
- Ишь, куда тебя понесло, в какие высоты! Даже на рифму перешел.
- Грешен. Это не мои рифмы.
- Ну, ладно, поэт, -  невольник чести, вытаскивай чемоданы и заноси их в дом. А я сейчас поставлю машину в гараж и подойду.

Пока Саша заносил свой скарб, его однокашник ловко управившись со своими обязанностями по «постановке коня в стойло», вошел в дом следом.
- Слушай мою команду: бери полотенце и - в баню! - скомандовал Николай, -  А я пока достану веники дубовые. Их я специально для этого случая берег. Вы же там, в Африке, только эвкалиптовыми хлестались. А я тебя сейчас порадую нашенскими, доморощенными.
Александр в точности исполнил приказ друга, и уже через несколько минут, быстро раздевшись (а одевался он еще в Африке), улегся на полке жарко натопленной парной.
Вошел Николай и сел рядом, с краю .
-Ложись, места хватит, - предложил Саша.
-Грейся, грейся. А то, пока ехали из аэропорта, замерз, наверное, - подтрунивал над другом хозяин бани.
Да-а! Отвели друзья душеньку: похлестались веничками, повалялись в снегу, выскакивая несколько раз из парной на улицу. Куда, как весело!

И вот, раскрасневшиеся, уставшие до изнеможения, они ввалились в дом.
Кроме них в доме никого не было. Жена Николая, забрав с собой двоих детей, уехала на выходные дни к своим родителям, которые жили в сотне километров отсюда. Сегодня утром Николай отвез их, а потом уже поехал на аэродром, встречать Александра.
Хотя Коля и просил жену остаться, но она сказала, что не хочет мешать их разговорам. Ведь друзья не виделись больше десяти лет.
Настряпала хозяйка столько всевозможных вкусностей, что хватило бы на хорошую свадьбу. Она была хлебосольной женщиной, и Коля любил и уважал ее за это. Да не только за это. Анастасия, так звали его жену, была настоящей, верной боевой подругой, и за время службы помоталась вместе с Николаем по многим гарнизонам. И всегда была надежным тылом своего мужа - боевого офицера.

Пока Коля накрывал на стол, Саша прилег на диван. Он очень устал: и от восьмичасового перелета, и от смены часовых поясов ( разница во времени была пять часов ). Не заметил он, как заснул, словно провалившись в яму.
-Подъем! Выходи строиться! - зычно прокричал Николай.
Саша проснулся, жеманно потянулся и нехотя встал.
-Встряхнись, миротворец! А то проспишь самое интересное, - не давал покоя своему другу Коля.
Саша сам понимал,- ведь не спать же он приехал сюда, и быстро взял себя в руки.
-Кушать подано, уважаемый сьерра-леонец!
Александр слегка сполоснул лицо под умывальником и подошел к столу. У него глаза разбежались от изобилия яств, которые занимали всю площадь стола.
-Да-а, Колька, повезло тебе с хозяйкой. Ты на нее молиться должен. -Не спорю. А сейчас все-таки давай отметим твое возвращение и нашу встречу заодно.
Николай налил из запотевшей бутылки водки в рюмку друга, а потом и в свою. Выпили благодатную влагу, и закусили маринованными грибочками, солеными огурчиками и салом с хлебом. Налили по второй,- и тоже за встречу. Саша все пробовал выставленные на стол кушанья, и не переставал восторгаться кулинарным искусством Анастасии.
Селедка под шубой, голубцы, салаты всех мастей, грибы соленые и маринованные, котлеты, - всего и не перечислишь.

Третий тост друзья пили стоя и молча. Они знали цену этому тосту, ведь оба в свое время воевали в Афганистане, хлебнули горюшка. Они служили в частях армейской авиации, то есть были вертолетчиками. А, значит,- прошли через самое пекло войны. Вспомнили ребят, с которыми пришлось вместе служить, а затем -их же и хоронить. «Вечная им память!»- подытожил Николай.
Хозяин снова наполнил рюмки и предложил четвертый тост: «Чтобы за нас третий не пили!» Такая традиция у вертолетчиков, решили ее не нарушать.
Разговор понемногу стал возвращаться в прежнее русло.
- Давай-ка, дружок, покажи свои трофеи. Небось, не один десяток алмазных самородков вывез с черного континента?- не уставал подначивать своего друга Николай.
-Насчет алмазов промашка вышла. Заказов от тебя не поступало. Так, что,-не обессудь. Ведь, как задача ставится, так она и выполняется.- парировал Александр атаку «алчного» друга. -Вот тебе в качестве утешения: три обезьянки.
И он, как фокусник, вытащил из чемодана деревянные фигурки «братьев наших меньших». Одна закрывала своими длинными руками глаза, вторая -уши, а третья держала палец на губах: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу - таковым был смысл этой композиции. Очень доходчиво. Вот она - волшебная сила искусства, которому не нужны слова или дополнительные комментарии.
-А фотографии ты привез? Показывай. Посмотрю, что изменилось за время моего отсутствия в жаркой-жаркой Африке.
Николай, так же, как и Александр, побывал в спецкомандировке там же, где и его друг, но годом раньше. А, вернувшись, тут же уволился из Вооруженных сил, получив минимальную пенсию. Так они решили с женой.
Саша достал толстый фотоальбом и начал листать его страницы, поясняя те или иные сюжеты. Друзья, рассматривая фотографии, наперебой рассказывали о своих впечатлениях, порой так увлекаясь, что даже не слышали друг друга.

И вдруг Саша показал фотографию, на которой он стоял на берегу океана с очень миловидной девочкой- негритянкой, лет десяти от роду.
-Ты был знаком с этой девочкой? Как? Расскажи!- не унимался Николай.
-Да, к сожалению, я знал это милое создание.
-Почему, «к сожалению»? С ней что-то произошло?
-Да. Произошло.
- Если ты знаешь, она жила со своей бабушкой.- начал свой рассказ Саша.

-Я знаю,- перебил Николай,- послушай пожалуйста теперь ты меня. Родителей ее убили бандиты, когда в Сьерра-Леоне была гражданская война...
На самом деле так и было, как рассказывал Николай. Бабушка чудом спасла Кэт, так звали эту девочку, убежав с ней в джунгли. Кэт было в то время девять лет. Когда они с бабушкой вернулись в родную деревню, то увидели страшную картину злодеяний: кругом лежали изуродованные трупы людей. Бандиты не жалели никого,- ни взрослых, ни детей.
Оставшиеся в живых односельчане похоронили убитых и начали кое-как обустраивать свою жизнь.

К радости местных жителей, вскоре в их края прибыли «голубые каски». Так африканцы прозвали миротворцев, военнослужащих контингента сил ООН, призванных навести порядок в этой несчастной, бедной стране. В состав контингента входили представители четырнадцати стран мира, в том числе, - и России.
Хотя группа россиян была самой малочисленной, чуть более ста человек, однако, работу она выполняла чрезвычайно важную и ответственную - патрулирование воздушного пространства вдоль границы Сьерра-Леоне с соседними государствами. Больше всего хлопот доставлял южный сосед - Либерия, откуда постоянно засылались банды с целью: поживиться алмазами, находившимися в сьерра-леонской земле.

Но воздушное патрулирование «рашен пайлот» (русских летчиков) сильно поубавило пылу басурманам, заставив их на время остепениться и не нарушать границу соседа.
Еще бы! Бандиты боялись боевых русских вертолетов, как огня. И было, за что бояться: ракеты, крупнокалиберная двуствольная пушка не сулили шансов остаться в живых никому, кто бы оказался под градом их залпов.

Местное население с большим уважением, и даже с любовью, относилось к российским военным. При встрече с русскими взрослые и дети улыбались и оказывали им всяческие знаки внимания.
В то время Коля служил в составе российской миротворческой группы в качестве авиационного специалиста.
Летали наши летчики много, почти каждый день, обстановка на границе с Либерией требовала этого. И вертолетчики надежно гарантировали местному населению безопасную и спокойную жизнь.
Работы хватало не только летчикам, но и авиационным специалистам. В условиях жаркого, влажного климата даже российская техника давала сбои. А срывать вылеты было нельзя. Поэтому неисправности устранялись быстро, качественно и в срок.
Дни отдыха миссионеры планировали и распределяли между собой по-справедливости.
Обычно в эти дни группами выезжали на машине или уходили пешком на берег Атлантического океана. Там купались и загорали, ловили рыбу, пили дешевые виски.

Однажды Николай, дождавшись своей очереди на отдых, уехал с друзьями на весь день, километров за десять от лагеря миротворцев. Место было немноголюдное. Неподалеку располагалась деревушка, но там проживало мало народу, так как во время войны бандиты уничтожили почти всех житедей. Многие жилища людей были сожжены до тла.
Не успели российские миротворцы расположиться на берегу, как прибежали местные дети разных возрастов. Они знали о доброте русских, и в этот раз также рассчитывали выпросить у них что-либо из продуктов. Наши парни угостили детвору, чем могли, и вся ватага исчезла так же быстро, как и появилась.
Только одна девочка не покинула берег. Она отошла метров на сто от машины и возилась в песке, -то ли строила домик, то ли рисовала.
Коле стало интересно, чем занимается ребенок, и он подошел к смуглянке поближе.
Кэт мельком взглянула на появившегося рядом с собой мужчину, но продолжала заниматься своим делом. В руках у девочки была тоненькая палочка, с помощью которой она изображала на песке фигурки людей и животных, постоянно стирая рисунки и исправляя их.

Коля с любопытством рассматривал художницу и то, что она делала. Девочка была примерно лет восьми-девяти. Почти как Колина дочка, оставшаяся в России.
Николай на ломаном английском языке извинился перед девочкой, что отвлек ее от работы. Он назвал свое имя и спросил, как зовут его новую знакомую. Девочка встала, посмотрела в глаза Николаю и, протянув ему свою рученку, сказала: «Майн нем из Кэт».
«Так ты - Катюша!» - радостно воскликнул Николай. Именно такое имя было у его дочки.
Но Кэт не поняла, чему обрадовался этот русский человек. И когда Николай кое- как, используя жестикуляцию, рассказал ей о своей дочери, Кэт улыбнулась и одобрительно закивала головой, прибавляя: «Ее! Вери гуд!»

По первым впечатлениям было видно: девочка умна и сообразительна. У нее были большие, выразительные, карие глаза, сосредоточенный взгляд и очень милое личико. Но Колю поразила ее недетская серьезность. Он, конечно, еще ничего не знал о трагедии, которую пришлось перенести этому юному существу.
Николай попросил художницу нарисовать его портрет. Девочка сразу оживилась, кивнула головой в знак согласия, и пригласила незнакомца подойти поближе к воде.
Он не понял, для чего это было нужно, но все же подошел и стал там, куда повелела его загадочная пассия.
Кэт нарисовала круг, внутри- две точки, над ними- два крючочка, затем, одну вертикальную палочку, другую- горизонтальную. Все это обвела в круг. Только она закончила рисунок, как из-за спины подкралась волна, словно партизанка из засады, и слизала в одно мгновение все художество.
Кэт засмеялась. И только теперь Николай понял, что она его разыграла. Ему тоже стало смешно. Он поймал себя на мысли, что его дочка вот так же играла с ним, когда они оказывались где- нибудь на песчаном берегу моря или реки.

Поиграв с почитателем своего таланта, юная художница решила все же удивить Николая настоящим искусством.
Они отошли подальше от воды, и Кэт опять же, на песке, нарисовала машину, на которой приехали миссионеры. Колю поразило удивительное сходство рисунка с оригиналом. Даже некоторые детали, которые трудно было изобразить, учитывая, что рисунок делался не на холсте, получились весьма убедительно.
Коля еще больше утвердился в своей мысли, что, девочка незаурядна. И он захотел ей помочь, отчетливо понимая, что кроме него этого сделать не сможет никто.
-Рисовала ли ты когда-нибудь красками?- спросил он у Кэт. -Нет. Я не знаю, что это такое,- ответила девочка.
-Когда я приеду в следующий раз, то привезу тебе подарок. Пока не скажу, какой.- заинтриговал Николай свою новую знакомую...
Неделя выдалась для миротворцев очень напряженной, и дни тянулись медленно, словно резиновые.

Но вот, наконец, наступил выходной день.
Николай сходил на местный рынок, но красок для рисования там не нашел. Продавалось все, что угодно, лишь только не краски. И тогда он полетел на вертолете в столицу страны, город Фретаун.
Вертолет с опознавательными знаками ООН по нескольку раз в день, совершал челночные, десятиминутные рейсы с аэродрома, где базировались российские миротворцы, в столицу.
Николай успел слетать во Фретаун и вернуться назад уже к обеду. В руках у него был пластиковый пакет, в котором находились краски, бумага и альбом с репродукциями картин великих художников- классиков.

Николай даже не стал обедать в столовой. Он подошел к командиру и попросил машину, чтобы съездить в деревню, объяснив, для чего ему нужно ехать. Командир возражать не стал, но сказал, что через три часа нужно вернуться на базу.
Пятнадцать километров дороги пролетели незаметно, и Коля вскоре подъехал прямо к дому (если можно было так назвать маленькую убогую хижину, в которой проживала Кэт со своей бабушкой ) и остановился в двух метрах от порога.
Не успел Николай выпрыгнуть из машины, как к нему стремглав подбежала его маленькая подружка и повисла у него на шее. Она очень соскучилась. Да и Николай был тоже рад встрече.
Коля бережно на руках снял Кэт со своей шеи и поставил ее на землю, а сам присел на корточки перед ней и внимательно посмотрел в глаза ребенку.
-А теперь закрой глаза,- попросил он.
Кэт безропотно повиновалась, прикрыв глаза ладошками. Она полностью доверяла Николаю и не сомневалась в его доброте ни на йоту.
Коля, как заправский фокусник, начал извлекать из пакета содержимое и, достав все, скомандовал: «Открывай глаза!»
Удивлению его подружки не было предела. Она быстро поцеловала своего благодетеля и принялась рассматривать подарки.

В дверях хижины появилась бабушка. Она все поняла, хотя Коля ничего ей не говорил. Счастливых людей видно сразу, без лишних слов.
Кэт занесла в хижину и разложила на столе краски, кисточки, бумагу,- все, что привез добрый русский дяденька. Юная художница пока не понимала, с чего нужно было ей начинать. Она никогда не рисовала раньше ни красками, ни карандашами. Глаза ее разбегались от изобилия всего того богатства, что свалилось на нее так неожиданно. Девочка сейчас чувствовала себя самым счастливым человеком на земле.

Коля с умилением смотрел на маленького чернокожего ангела и боялся шелохнуться, чтобы не потревожить пугливую, сказочную птицу счастья, залетевшую не без его помощи в жилище этих бедных людей...

Настало время показать Кэт, как пользоваться всем этим замечательным набором. И Николай приступил к обучению девочки. Он выдавил на палитру из разных тюбиков краску нескольких цветов и кисточкой начал наносить ее на бумагу. Затем передал кисточку ученице, и та сосредоточенно принялась работать.
Кэт на удивление очень ловко орудовала кисточкой, как заправская художница.
К сожалению, заканчивалось время, отведенное для встречи, и Николай собрался уезжать. Он подошел к Кэт и осторожно взял ее за руку. Она, оставив свое занятие, внимательно посмотрела в глаза своего кумира.
Взгляд девочки излучал столько лучезарной доброты, что Коля почувствовал, как буд-то бы от Кэт к нему протянулись тонкие, золотые лучики, от которых сразу стало теплее. И ему не хотелось выходить из этого комфортного, сказочно приятного состояния.
Но пора была возвращаться. Коля обнял худенькое маленькое тельце Кэт и, сказав ей «До свидания»,- уехал.

По дороге он лихорадочно думал, как помочь этому талантливому ребенку. В том, что Кэт действительно была талантлива, Николай уже не сомневался. За то время, что девочка училась рисовать, а это продолжалось не больше часа, она удивительно точно подобрала краски и уже набросала на бумаге сюжет на морскую тему: море, волны, лодки и солнце на горизонте. Получалось весьма убедительно и правдоподобно.
Конечно же, до шедевра было еще далеко, но Коля обратил внимание на то, как точно были переданы цвета и оттенки морской волны.

Николай любил картины Айвазовского, непревзойденного «мариниста», и много раз бывал в музеях, где выставлялись картины этого великого мастера. Он не раз слышал от знатоков, что больше всего у художников, пишущих картины о море, ценится умение передать цвет и оттенки волны
Но тогда речь шла о мастерах. А здесь был совершенно иной случай: девочка впервые взяла в руки кисточку и сразу «ухватила жар-птицу за хвост». Все это было невероятно удивительно и весьма забавно.

В голове у Николая родился план: свозить Кэт во Фретаун, там найти художников и попросить их принять девочку в школу, где бы ей помогли развить художественные способности. Но в нищей, голодной, разрушенной войной стране не было никому дела до каких-то художников. Коля отчетливо все это понимал, и ему становилось еще тяжелее. Он не видел выхода из тупиковой ситуации. К тому же подходил к концу срок его командировки, оставалось чуть больше месяца до отлета на Родину.
Что будет с девочкой? Этот вопрос не давал Николаю покоя.
Он почти каждый день ездил к своей подопечной. И каждый раз она его удивляла все новыми и новыми «произведениями» искусства.
Кэт очень нравилось рисовать море, и она проводила на берегу почти все дневное время. Без того худая, она за последнюю пару недель совсем истощала. Хотя Николай привозил ей продукты, стараясь подкармливать юное дарование. Но творчество забирало очень много сил. Девочка словно спешила куда-то, забывая про еду и отдых.

Николай, всякий раз, находя Кэт за работой, предлагал ей искупаться, чтобы она немного отвлеклась и отдохнула от работы. Кэт хорошо плавала и вообще любила купаться. Коля играл с девочкой, ныряя вместе с ней под набегающую волну. Было очень интересно. Кэт веселило больше всего то, что Николай не успевал вовремя подныривать под волну и она всякий раз сбивал его с ног. Кэт ныряла намного искусней, чем это делал Николай. И не удивительно. Ведь девочка родилась и выросла у моря, и вода была ее стихией.
Но теперь, когда она начала рисовать, у нее появилась уникальная возможность передать на бамаге всю прелесть этой стихии с помощью красок. Краски настолько увлекли ее, что она часами могла работать, забывая обо всем на свете.
Когда Кэт рисовала, Николай смотрел на нее со стороны с умилением и грустью. И миг разлученья был ужасен для него.

Однако, день отъезда приближался с неимоверной быстротой. Оставалась уже ровно неделя до окончания миссии.
Однажды Николай, приехав в гости, не застал дома ни Кэт, ни ее бабушку. На берегу их тоже не было. Он спросил у соседей, где они могли быть. И те ответили, что бабушка вместе с внучкой уехала в гости к родственникам, которые проживали на востоке страны. У Николая сразу же появилось какое-то нехорошее предчувствие. Он хорошо знал тот район, куда уехали его знакомые. Именно там наиболее часто появлялись бандиты из соседней Либерии, совершая зверские нападения на населенные пункты соседнего государства.
С тяжелым чувством Коля возвращался на базу. Он не мог понять, зачем нужно было ехать в такое опасное место именно сейчас. Не известно было также, на какой срок они уехали. Неужели больше не придется увидеться?
Николай все оставшиеся дни приезжал к знакомой хижине, но в ней никого не было.
Так он и улетел, не увидев больше полюбившуюся ему талантливую девочку по имени Кэт...

Николай закончил свой рассказ и обратился к своему другу: «Теперь ты расскажи мне, что знаешь об этом ребенке».
-Сначала давай выпьем,- возразил Александр-, а то я спокойно не смогу говорить. Да и ты не сможешь выслушать меня.

В общем, вернулись в тот раз твои знакомые из опасного места благополучно и больше туда не ездили.
Когда я в составе российской группы миссионеров приехал в Сьерра-Леоне, то вскоре познакомился с девочкой по имени Кэт. Она довольно сносно говорила по-русски, и часто приносила к нам, на российскую базу, свои картины и рисунки для продажи. Работы были выполнены на морскую тематику и пользовались у моих товарищей большим спросом.

Однажды я разговорился с художницей, и она рассказала, как год назад один очень добрый русский дяденька по имени Николай купил ей краски и показал, как нужно рисовать. С тех пор она все время рисует. Продавая свои художества, она зарабатывала немного денег, чтобы как-то прокормиться. Ведь с ней еще жила ее старая и больная бабушка. Были у девочки родственники, но они проживали далеко отсюда, на востоке страны.
Много раз затем я встречал девочку на берегу моря, куда мы выезжали на отдых.

Кэт почти всегда была занята рисованием. Я подходил к ней и она показывала свои работы. Мне нравилось, как она изображала морские сюжеты. У нее было какое-то особое восприятие цвета.
Я всегда носил с собой фотоаппарат, и однажды сфотографировался вместе с Кэт.
Заканчивался срок моего пребывания в Африке. Полгода, тянувшиеся мучительно долго, подходили к концу. Оставалось несколько дней до замены.
Несмотря на скорое завершение нашей работы, полеты продолжались в напряженном ритме.

Когда оставалось пять дней до замены, российских летчиков подняли по тревоге. Из штаба миссии ООН пришло сообщение о нападении либерийских бандитов на одну из деревень в восточной провинции Сьерра-Леоне. Погибло 17 человек мирных жителей.
Наши пилоты повезли к месту происшествия представителей штаба на транспортном вертолете Ми-8, а пара боевых вертолетов Ми-24 была отправлена следом за ними в качестве прикрытия.
Я полетел в составе группы авиационных специалистов, чтобы обеспечить вылет с неподготовленной площадки, на которой планировалась высадка ооновского начальства.
Вертолеты приземлились рядом с деревней, и представители комиссии в сопровождении вооруженной охраны пошли осматривать место преступления.

В ожидании ушедшей группы прошло более часа. И тогда мы с моим товарищем, майором Российской армии Димой Ковалевым, решили сходить и узнать, скоро ли полетим назад.
По узкой тропинке, что петляла среди зарослей огромного бамбука, мы добрались минут за двадцать до деревни. Картина, которая предстала перед нашими глазами, была невероятно страшной. На всей территории деревни, то в одном, то в другом месте мы натыкались на изувеченные трупы людей. У многих были отрублены ноги, руки, выколоты глаза. Бандиты не пощадили ни детей, ни стариков, ни женщин.
Убийцы были исчадием ада. Даже не верилось, что они имели человеческий облик.

И вдруг среди несчастных я увидел труп девочки. Она была похожа на ту самую художницу, что приходила к нам, на базу, и приносила свои картины и рисунки. Подойдя ближе, я опознал ее, хотя лицо ее было сильно обезображено. Ужас! Это была Кэт. Неподалеку от нее лежал альбом. Я поднял его и перелистнул несколько страниц, на которых были рисунки. Последний рисунок не был завершен, более того, он был перепачкан кровью. Кровью художницы.
Мой товарищ, взрослый тридцатипятилетний мужчина, от всего увиденного не мог сдержать слез. Я тоже крепился из последних сил, чтобы не разрыдаться. Невероятно жалко было всех, но Кэт - особенно.

Мы проклинали войну и жестоких убийц и в оцепенении смотрели на все, что было перед нашими взорами.
«В чем была виновата эта девочка? Кто и для чего отнял жизнь у этого маленького, беззащитного человечка?»- эти вопросы каждый из нас задавал сам себе и не находил на них ответа.
Я не мог понять, как Кэт попала сюда, в эту мясорубку? Но тут я вспомнил, что у нее здесь проживали родственники. Кэт как-то говорила мне о них. Позже я узнал, что она приехала сюда за несколько дней до трагедии. Ей больше некуда было ехать. Бабушка ее умерла, и Кэт осталась совершенно одна в своей деревне. А здесь были хотя и дальние, но родственники.
Знала бы бедная девочка, что она ехала в лапы самой смерти!
Я спросил у старшего группы миссионеров разрешения взять с собой альбом, коротко объяснив, что знал хозяйку альбома, убитую девочку.

И вот он со мной»,- завершил Александр свое повествование.
Николай все время, что Александр рассказывал эту ужасную историю, сидел мрачнее тучи. А кода услышал фразу про альбом, то судорожно встрепенулся и сказал: «Покажи».
Саша достал из чемодана пакет и подал Николаю.

Коля дрожащими руками радвернул пакет и извлек оттуда содержимое. Он посмотрел на альбом и вспомнил, как когда-то подарил его Кэт.
Николай перевернул обложку альбома, но тут же быстро его закрыл и отдал Александру.
- Не могу, Саша, рассматривать я эти рисунки. Это выше моих сил...

Наступила долгая тишина, нарушать которую никто не решался. Любые слова, произнесенные сейчас, казались нелепыми и неуместными.
Тяжелый камень лежал на душах каждого. От вчерашнего веселого настроения не осталось и следа. Лица у обоих были хмурыми, глаза от бессонницы -красными.

Не заметили, как наступило утро.
Саша торопливо начал собираться в дорогу. Коля ему помог упаковать чемодан, спросив, не оставил ли он чего.
Умывшись и приведя себя в порядок, друзья выпили крепкого кофе, и пошли запускать машину.

Коля повез своего друга на Курский вокзал.
Доехали до вокзала быстро. Прощались недолго, обещав впредь встречаться чаще.
-Эх, Сашка, разбередил ты мне душу, и надолго,- только и сказал Николай на прощанье.
Александр ничего не ответил другу. Только обнял его крепко на прощанье.

Поезд тронулся в строго назначенное время, увозя Александра на родину, в Курскую область.
Николай с вокзала помчался забирать из гостей свою семью.

Жизнь продолжалась своим чередом...

                                                                              Смышников Е.В.