А КАТЮША В РАЗВЕДКЕ ПРЕДПОЧИТАЛА… МАУЗЕР

Группа "Кросс" действовала в тылу противника на территории Восточной Пруссии 117 суток

Екатерина Никитична Лявданская с началом Великой Отечественной при Осоавиахиме родного для себя Таганского района Москвы сначала закончила двухнедельные курсы медсестер, . . .

а затем и краткосрочные курсы радистов.                                                              

Летом 1944 года Катя в составе специальной диверсионно-разведывательной группы «Колос» (2-го формирования) была заброшена на территорию Литвы, где успешно действовала 25 суток. После возвращения и отдыха – новая зафронтовая командировка. И на сей раз уже в составе ДРГ «Кросс» 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта. И не куда-нибудь, а в глубинную часть Восточной Пруссии, причем в район, где карателями были выявлены и уничтожены все ранее заброшенные туда советские разведгруппы, – под Эльбинг, являющийся ныне польским Эльблонгом.                                     

– Оружие в рейд каждый боец, как правило, выбирал себе сам, исходя из собственных предпочтений, – вспоминала Екатерина Никитична.                                      

– Я вооружилась маузером, который вкладывался в наплечную деревянную кобуру и немецким пистолетом-пулемётом МР-38/40, который больше известен как автомат «шмайсер». Поскольку он позволял вести кинжальный огонь от бедра, то стал незаменим во время прорывов через вражеские заслоны. К этому трофейному оружию было несложно добыть патроны, когда находишься во вражеском тылу.                                         

Десантировались с борта самолета в ночь с 27 на 28 сентября 1944 года в лесной, массив, находившийся в 40 километрах восточнее Эльбинга. Утром подверглись первой облаве. Уходя от погони в сторону озера Тафтер, оставили при себе только оружие и боеприпасы. От остального груза, включая продукты питания, как затрудняющего быстрое передвижение, пришлось отказаться.                                                   

В дальнейшем группа еще несколько раз подвергалась преследованию со стороны карателей: «Нас обнаружили. Дело было днем. В назначенный час я вышла в эфир. Сижу под ёлкой в наушниках. Рука – на ключе, и вдруг вижу – ветка ёлки поднимается и на меня в упор смотрит немецкий солдат. Я даже встретилась с ним глазами. Всего мгновение. Находившийся рядом со мной Саша Вяткин стреляет из винтовки с глушителем. Выстрел из неё, как звук хрустнувшей ветки. Пуля угодила немцу в открытый от удивления рот. Рухнул, как подкошенный. Второй немецкий солдат мгновенно ретировался. Открывать стрельбу вслед мы не стали – это демаскировало бы нас окончательно. Срочно надо уходить. Успеваю только передать по рации: «Здесь опасно, обнаружены, прощайте. Мы вас любим...».                                     

Особые испытания принесла с собой зима. «Мы напоминали, наверное, «снежных людей», – вспоминает по этому поводу Екатерина Никитична. – Идем по лесу. Снегопад. Шапки у меня не было. Я руками на ходу сдираю с головы комья снега, чтобы волосы не превратились в сосульки. Мокрые портянки высушить негде за исключением, как обмотать их вокруг тела. Спали прямо в снегу, накрывшись плащ-палаткой. От холода выступили фурункулы, от которых мучительно зудело тело. За все время мы ни разу не были под крышей дома...                                        

Пробирались по снегу след в след, будто прошла не группа, а один человек. Вот такой случай. Переходили через замерзшее озеро. Над коркой льда – подтаявшая вода. У меня прохудились сапоги. Чтобы они не намокли, я их сняла, перебросила через плечо. И пошла по льду босиком… Я не хотела, чтоб меня жалели. Впрочем, ребята привыкли, что я держусь, как все. Но однажды мы зимой переходили вброд реку. Причем идти надо было по рельсу, проложенному по дну, держась за трос. Мы разделись, чтоб не замочить одежду.                                             

Держали её вместе с оружием на голове. Я осталась в рубашке. Вода иголками колет тело. Очень скользко. Изо всех сил стараюсь не сорваться. Вода доходит уже до рта. Я захлебываюсь. Меня вытащили. Я положила оружие на землю. Трясусь от холода. Рубашка на мне замерзла и прилипла к телу. Руки окоченели. Не помню, кто помог мне снять рубашку. Ребята разожгли костер. Сидят притихшие. Говорят: «Катя, мы понесем твой груз». Они увидели, что я хрупкая. Что-то переломилось в их сознании в эти минуты. Поняли, что я все-таки не двужильный мужик».

В первой половине января 1945 года у ДРГ «Кросс» на исходе оказались батареи к рации. Одновременно открывшиеся старые, полученные еще в партизанском отряде раны угрожали свалить с ног командира. В этих условиях старший лейтенант Медников отправил в Центр шифрорадиограмму с просьбой об их эвакуации из тыла противника самолетом, при этом в качестве вероятной посадочной площадки предложил закованную в лед водную гладь восточно-прусского озера Хартинг.                                         

«Командир рассчитал – придется пройти по немецким тылам 250 километров, – вспоминает Е. Лявданская. – В радиограмме точно обозначен день – если не попадут в облаву, то доберемся. У каждого из нас в кармане была граната-«лимонка». Если попадемся – взорвем себя. Снова нет еды. По дороге забрались в курятник. Набили карманы куриным кормом. Он оказался с пометом. Так и жевали. Кто-то из ребят пошел добыть гуся. Что вы думаете – гусь свалил его, так мы ослабли. Но гуся все-таки притащили. Разорвали его и стали слизывать жир. Потом даже через годы меня мутило от запаха гусиного мяса».                                    

Самолет прибыл в точно назначенное время. Однако «кроссовцам» прежде чем выбраться на лед пришлось преодолеть проволочные заграждения, которыми по всему своему периметру было опоясано то озеро.                                               

Из воспоминаний Е. Лявданской: «Когда мы вышли на берег, тут же услышали рокот мотора. Я взглянула на ребят: это было ужасное зрелище. Черные, худые, как скелеты, в одежде, больше напоминающей лохмотья. Ужас! Четырех разведчиков посадили в самолет – больше мест не было, а старший лейтенант и я оставались. «Я за тобой обязательно вернусь, Катюша! – крикнул мне летчик на прощание. – Жди!».                                              

Проводив самолет, старший лейтенант М. Медников и радистка, идя след в след, вернулись на берег, где укрылись под деревьями. Офицер из-за разболевшихся старых ран почти сразу слег: к болям в спине прибавилась вдобавок глухота. Последующие три дня из-за обильного снегопада погода была нелетной, и только на четвертый день командир и радистка услышали нарастающий рокот возвращающегося за ними самолета.                                            

Из датированной 1945 годом боевой характеристики на старшего сержанта Е. Усанову «...Два раза находилась в глубоком тылу противника. В исключительно трудных условиях проявила мужество, стойкость и отвагу. Бесперебойно обеспечивала радиосвязь группы с Центром. За боевые заслуги при выполнении специальных заданий награждена орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды».  

Юрий ФИЛАТОВ

«Ветеран янтарных рубежей», №7 (50) – ноябрь 2023

Газета ветеранов органов безопасности по Калининградской области